В мае 1942 г. немецкие фоторазведчики засекли на одном из аэродромов в Карелии два самолета, идентифицированные как «Кертисс». Немцы оказались правы – это действительно были Кертисс O-52 «Оул» («Сова»), поставленные в нашу страну по программе ленд-лиза из США.
Проект этой машины под названием «модель 85» разработали в конструкторском бюро фирмы «Кертис эйрплейн» в 1940 г. Новый ближний разведчик и корректировщик (по американской классификации «обсервер»-«наблюдатель») должен был продолжить длинную череду самолетов подобного назначения, сменявших друг друга в рядах американской военной авиации около двадцати лет. Его непосредственным предшественником являлся Норт Америкен 0-47А, принятый на вооружение в 1937 г.
Конструкторы сделали упор на взлетно- посадочные качества, маневренность, надежность и дешевизну конструкции. Они выбрали для своего самолета схему подносного высокоплана, ранее отработанную на опытных палубных истребителях XF 12С-1 и XF 13С-1. Такая схема обеспечила отличный обзор обоим членам экипажа-пилоту и летчику-наблюдателю, сидевшим в общей закрытой просторной кабине. Получился легкий и компактный самолет несколько своеобразного вида-короткий бочкообразный фюзеляж и длинное прямое крыло, усиленное идущими к фюзеляжу подкосами. Для достижения хороших взлетно-посадочных качеств крыло оснастили предкрылками и закрылками. В схему его механизации включили и элероны зависающего типа: когда закрылки открывались на максимальный угол, оба элерона так же шли вниз и отклонялись на 15°. И предкрылки, и закрылки приводились в действие гидравликой.
Общую схему характерного втягивающегося в фюзеляж шасси позаимствовали у палубного истребителя BF2C-1, но колеса теперь убирались не ручной лебедкой, а гидроприводом. Они укладывались в специальные ниши на бортах за двигателем. Узкая колея шасси, безусловно, являлась недостатком для самолета, которому предстояло работать на примитивных передовых аэродромах. Но верхнее расположение крыла избавляло от опасности зацепиться за грунт при возможном раскачивании. Хвостовое колесо не убиралось.
Управление машиной было двойным – летнаб, при необходимости, мог пилотировать самолет, вставив в гнездо съемную ручку управления. Педали для него сделали откидными.
Для нового разведчика выбрали звездообразный мотор Пратт-Уитни R-1340-51 «Уосп» взлетной мощностью 600 л. с., вращающий трехлопастной винт-автомат «Гамильтон стандард». Запас бензина (408л) находился 8 двух непротектированных баках в корневых отсеках консолей.
Сравнительно небольшой самолет хорошо оснастили приборами, снабдили посадочной фарой, радиостанцией, переговорным устройством и даже радиополукомпасом. Предусматривалась установка фотоаппарата и двух парашютных ракет для ночных полетов. В аварийной ситуации пилот сбрасывал входную дверь, а стрелок покидал свое место, открыв фонарь.
1. Входная дверь была только на правом борту.
2. Откраытый люк аэрофотоаппарата в кабине лётнаба.
3. Шасси. Хорошо виден асимметрично расположенный воздухозаборник маслорадиатора.
4,5, б. Рабочее место пилота. На пилотском сиденье лежит подушка.
7. Левый борт кабины летнаба с радиостанцией.
8. Правый борт кабины летнаба с приборной панелью.
O-52 получился легче всех машин аналогичного класса, состоявших на вооружении европейских армий – английского Уэстленд «Лизандер», немецкого Хеншель Hs 126В и нашего Р-10. Малый вес получился отчасти из-за отказа от вторичной роли самолета непосредственной поддержки. O-52, в отличие от других ближних разведчиков, не мог нести бомбовую нагрузку. Вооружение ограничивалось двумя 7,62-мм пулеметами «Кольт-Браунинг». Один из них, синхронный, стоял неподвижно спереди (с боезапасом 200 патронов), а второй (с 500 патронами) – на шкворневой установке за местом летнаба, выполнявшего также функции стрелка. В походном положении установка прикрывалась гаргротом, при стрельбе опускавшимся вниз. Фонарь над местом летнаба при этом сдвигался вперед. Эту конструкцию в свое время разработали для морского разведчика S0C и впоследствии неоднократно применяли на разных машинах. Бронезащиты самолет не имел.
Испытания O-52 в 22 ЗАП. Иваново, февраль 1942 г. (РГАЭ)
Фонарь кабины открыт, пулемёт в боевом положении. (РГАЭ)
ВВС американской армии заказали серию из 203 O-52 еще до первого полета опытного образца, поднявшегося в небо в 1941 г. Сразу за ним пошли серийные машины. «Оул» получился маневренным, приятным в пилотировании и довольно быстроходным. Сочетание малого веса и хорошей аэродинамики привело к тому, что O-52 со своим 600-сильным мотором не уступал по скорости 0-47А с двигателем в 975 л.с. Однако практика боевых действий в Европе показала, что сама идея классического ближнего разведчика уже устарела. Ему не под силу было действовать в условиях мощной ПВО, большой концентрации вражеских истребителей в воздухе. Тихоходные и слабо вооруженные «универсальные» бипланы и монопланы начали сменяться скоростными машинами, как правило, переделанными из истребителей. Полученный боевой опыт заставил руководство американской военной авиации скептически оценивать боевые возможности O-52. Но уже построенные машины надо было куда-то девать.
Когда в июле 1941 г. встал вопрос о поставках самолетов в СССР, начальник штаба ВВС армии США генерал Арнольд предложил включить в них сотню O-52. Американцы упорно предлагали эти машины, хотя даже их эксперты признавали, что «Оул» не отвечает требованиям войны на советско-германском фронте. В конечном итоге решили отправить уже подготовленные к отгрузке тридцать экземпляров, считая их дополнительными по отношению к оговоренным в Московском протоколе по поставкам самолетов.
К концу ноября двадцать шесть O-52 покинули американские порты и на судах арктических конвоев отправились в СССР. Вскоре за ними последовали и остальные четыре. До наших берегов добрались только девятнадцать машин, остальные пошли ко дну вместе с перевозившими их транспортами. Пять американских разведчиков прошли нашу военную приемку в самом конце 1941 г. и еще четырнадцать- в начале следующего года.
Итак, миновав опасности северных морей, «Совы» оказались на советской земле. Кстати, у нас их никогда не называли ни «Оул», ни «Сова»: только Кертис O-52 или просто «Кертис». В январе 1942 г. первые из них доставили в разобранном виде в 22-й запасной авиаполк (зап) в Кинешме.
Самолеты прибыли без подробной документации, собирали их «по-наитию» под руководством инженера А. И.Смолярова. Самый первый O-52 поднял в воздух заместитель командира полка майор П. С. Акуленко. На месте летнаба сидел Смоляров, решивший лично доказать правильность сборки.
В определенной мере, новые самолеты оказались в двойственном положении. Поскольку их предполагалось использовать как артиллерийские корректировщики, для авиаторов они были «второго сорта». В то же время, сам аппарат был достаточно интересен, и хотелось узнать его возможности. В результате сложилось так, что с одной стороны о подготовке частей на O-52 докладывали лично заместителю командующего ВВС генерал- майору А. В. Никитину, а с другой – американский разведчик оказался среди немногих импортных самолетов, не удостоенных испытаний в НИИ ВВС, да и вообще серьезных испытаний.
7 февраля 1942 г. в 22-й зап для переучивания прибыла 50-я отдельная корректировочная эскадрилья (окаэ), успевшая повоевать на Ленинградском фронте. Командовал ею 37-летний майор Н. А. Кочановский, имевший два ордена за войну с Финляндией. Вот он-то и стал председателем комиссии по войсковым испытаниям O-52, которые были оперативно, но поверхностно проведены в конце февраля- начале марта в Иваново по заданию Отдела боевой подготовки Главного управления начальника артиллерии Красной Армии.