Выбрать главу

При оценке боеготовности советских ВВС накануне войны необходимо учитывать, что до 1940 г. большинство авиачастей было укомплектовано хорошо подготовленным летным составом. Не только отдельные пилоты, штурманы, стрелки, успевшие получить боевой опыт в Испании, на Халхин-Голе, в Финляндии, но и части в целом имели достаточно высокий уровень подготовки. Однако в 1940 г. началось формирование большого числа новых полков, в связи с чем из старых были взяты наиболее опытные кадры, что значительно снизило уровень боеготовности. Комплектовались новые части в основном выпускниками летных школ 1940 г. Нелетная погода зимой 1940-1941 гг. задержала ввод их в строй, да и командование делало это слишком осторожно, опасаясь летных происшествий. Так, за три месяца 1941 г. летчики ПрибВО находились в воздухе в среднем по 15,5 ч, Западного - по 9 ч, а Киевского - только по 4 ч. Тем не менее, а может быть, именно потому, что пилоты мало летали, за это время произошли 71 катастрофа и 156 аварий. [2]

Многие неприятности ожидали советскую авиацию из-за скученного базирования. После вступления Красной Армии на территорию Западной Украины, Западной Белоруссии, а позднее - Литвы, Латвии и Эстонии и перебазирования туда авиационных соединений немедленных мер по строительству новых аэродромов принято не было. Авиабазы, ранее находившиеся вблизи границы, теперь оказались в тылу, а на удалении 120-250 км от новой государственной границы аэродромов почти не было. План строительства и реконструкции 251 аэродрома СНК СССР утвердил только 10 апреля 1941 г. [3] Работа была поручена органам НКВД и велась почти на всех действующих аэродромах одновременно. Несмотря на большую спешку, закончить ее к июню не удалось. Например, в Западном округе из 62 аэродромов на 46 еще велись земляные работы, а остальные предназначались для временного размещения основных сил 9-й, 10-й и 11-й смешанных авиадивизий.

Говоря о неготовности ВВС Красной Армии к боям, надо отметить громоздкую структуру авиационных соединений, просчеты в организации тыла, недостаток средств связи, особенно радио, без чего немыслиломо было управление в предстоящей войне.

Если летному составу давали представление о ЛТХ немецких самолетов, то о тактике фашистских летчиков, их манере вести бои у нас почти ничего не знали. Имелись просчеты и при планировании борьбы за господство в воздухе. Так, даже на совещании высшего руководящего состава Красной Армии в последних числах декабря 1940 г., на котором этим вопросам было уделено большое внимание, не нашла должного понимания организация ударов по неприятельским аэродромам.

750-800 самолетов в месяц. Весной 1941 г. суммарный выпуск возрос примерно в полтора раза, и казалось, что положение исправлено. Но специалисты знали, что это достигнуто за счет сверхлимитного расхода дефицитного сырья. Немцы вели ускоренное перевооружение истребительной авиации новыми Bf 109F, пытаясь срочно довести моторы DB 601Е и Jumo 211J, на которые возлагали большие надежды…

Известно, что Геринг, которого трудно упрекнуть в каком-либо фрондерстве по отношению к фюреру, весной 1941 г. неоднократно высказывал серьезное беспокойство ситуацией в люфтваффе. Так, в ответ на заявление Гитлера: "Уже через шесть недель (после вторжения в СССР - ред.) вы сможете возобновить воздушную войну против Англии", Геринго ответил: "Мой фюрер, люфтваффе находятся в одной упряжке с вермахтом и не имели ни малейшей передышки с начала войны. Перед ее началом я говорил Вам, что мы вступаем в бой с хорошо подготовленными авиагруппами, но теперь их силы почти исчерпаны. Я не до конца уверен, что нам удастся сокрушить Россию за шесть недель…". [9]

Тем временем перебазирование авиационных соединений на Восток продолжалось. Одиночные самолеты и звенья, избегая пролета вблизи крупных населенных пунктов и заправляясь при необходимости на отдаленных аэродромах, занимали места дислокации. Одновременно учебные самолеты летных школ перебазировались на Запад. Вечером 21 июня многие истребители рассредоточились по полевым площадкам вблизи советско-германской границы. К решающему часу все было готово…

Подведем баланс сил накануне схватки. Если особых разночтений в цифрах по ВВС Красной Армии нет, то немецкие источники по-разному оценивают "силы вторжения". Последние то учитывают, то не учитывают резервы, учебные группы и т.д. Возьмем за основу цифры О.Гролера [10, 1] и получим следующую таблицу.

СБ-2М-100 на захваченном немцами аэродроме

Этот ДБ-ЗФ, как и многие самолеты ВВС РККА, не успел перед войной получить маскировочную окраску

В таблице не учтена советская авиация ПВО. Но даже без этого немцы уступали по количеству самолетов примерно втрое, а по истребителям и бомбардировщикам - еще больше. Для корректного сравнения к силам люфтваффе следует прибавить ВВС Румынии, а из советской группировки вычесть ВВС Ленинградского ВО (1270 самолетов) и находившиеся вдали от границы некоторые части ДВА. С учетом этого немцы и их союзники уступали более чем вдвое, но на направлениях главных ударов их войск советское численное превосходство в авиации было небольшим. Если бы Гитлер и его генералы знали, что их стратегическая разведка значительно недооценила силы русских, которые в общей сложности имели 226 различных авиаполков и 19583 военных самолета, то они бы сильно призадумались. [9] Но зато немецкое командование хорошо знало, что в составе "авиаэскадр вторжения" имелось около 2000 боеспособных самолетов, т.е. на один километр активного фронта приходился примерно один исправный самолет. Наличных сил явно не хватало. Немецкие командиры это отчетливо понимали, оценивая противостоящие им русские ВВС у западных границ, как, примерно, втрое большие. Они надеялись неожиданными ударами уничтожить большую часть краснозвездных самолетов на земле в начальной фазе кампании. Отличная работа разведывательной группы (F)ObdL подполковника Ровеля, точно указавшей размещение советских аэродромов, дала люфтваффе реальные шансы…

На прибалтийском направлении

Время удара по приграничным аэродромам было определено немцами одно и то же для всего фронта: 3 ч 15 мин. Авиачасти, базировавшиеся дальше к Западу, выделили по несколько наиболее подготовленных экипажей, которые стартовали еще в темноте, а из Восточной Пруссии самолеты взлетали, когда уже рассвело. В плане согласованного удара по советским авиабазам было сделано одно исключение: тяжелые истребители Bf 110 из 5-го отряда ZG26, возглавляемые капитаном Т.Розивалем, уже в 2 ч 50 мин пересекли границу и через 5 мин сбросили бомбы на аэродром Алитус. Из немецкого отчета следует, что эта атака не дала особого эффекта, но вызвала беспорядок и суматоху. На этом аэродроме базировались лишь несколько истребителей 15-го и 31-го ИАП 8-й смешанной авиадивизии ПрибОВО, которые первыми приняли удар в советских ВВС. К полудню 22 июня вражескими самолетами были атакованы 9 аэродромов этого округа, а к вечеру - до 11.

Налеты осуществлялись эшелонированно, небольшими группами самолетов в течение всего дня. Многие передовые аэродромы подвергались атакам по 6-7 раз. Формально против 1211 самолетов ПрибОВО действовали 675 самолетов 1-го воздушного флота, из которых более четырехсот входили в 1-й авиакорпус. Но наибольшие потери причинили здесь советским авиаторам экипажи 8-го авиакорпуса.

Вот как описывали эти события немецкие летчики в своих отчетах. Капитан О.Кац (O.Kath) из штабного звена JG54 писал, что во время первого удара в его задачу входило блокирование аэродрома Ковно (Каунас). В то время, как бомбардировщики уничтожали якобы стоявшие там рядами СБ и ДБ-3, истребители сопровождения Bf 109 принимали участие в штурмовке, уничтожая те немногие советские самолеты, которые смогли взлететь. [11] (Заметим, что на самом деле на аэродроме Ковно, занятом 8-й САД, 22 июня находился лишь один двухмоторный СБ, остальные машины были одномоторными). Капитан М. фон Коссарт (М. von Cossart) из эскадры KG1 "Гинденбург" отмечал, 1 что при первой атаке Ju 88 бомбили совершенно незамаскированные самолеты, стоявшие как на параде на краю аэродрома Либавы (Лиепая). Сопротивление оказал единственный зенитный пулемет, установленный на кромке взлетной полосы, «но он не причинил никакого вреда. По утверждению фон Коссарта, немецкие радисты перехватили передачу открытым текстом: "Нечем прикрыть с воздуха. Наш истребительный полк (речь идет о 148-м ИАП - авт.) погиб под бомбами". [11]