Вскоре после подписания плана “Барбаросса” главнокомандующий сухопутными войсками Германии генерал Браухич издал директиву по стратегическому сосредоточению и развертыванию войск на Востоке. В ней, в частности, уточнялись задачи ВВС: “По возможности исключить воздействие авиации противника и поддержать наступление сухопутных войск на направлениях главных ударов, а именно войска группы армий "Центр" и войска левого фланга группы армий "Юг"...
На первом этапе операции ВВС должны сосредоточить все свои усилия на борьбе с авиацией противника и на непосредственной поддержке сухопутных войск.
Удары по промышленным центрам могут быть проведены не ранее, чем будут достигнуты оперативные цели, поставленные сухопутным войскам...”
Далее директива расписывала, какой воздушный флот с какой армией должен взаимодействовать. [5] Документ был подписан 31 января 1941 г., а уже в начале февраля началась подготовка к переброске на Восток соединений люфтваффе. Прежде всего, в дело включились штабы воздушных округов. Они организовали работу аэродромных районов, а также входивших в них авиабаз с обслуживающим персоналом и подразделениями аэродромной, технической, метеорологической, медицинской и других служб, частями связи и охраны. Важно, что авиабазы оказались очень маневренны, т.к. весь их личный состав перевозился транспортными самолетами. Начались работы по подготовке основных и запасных аэродромов, прежде всего на территории Польши, к приему и размещению большой массы самолетов.
Предвестником переброски группировки вторжения было создание так называемых “рабочих штабов". В их задачу входила разработка графиков переброски авиации с Запада. Основные силы перелетали пятью эшелонами, причем последний, как резерв главнокомандования, перебрасывался к границам Советского Союза уже после начала войны. Немцы понимали, что одной из важнейших предпосылок успеха являлась скрытность мероприятий по развертыванию войск. В разных родах войск она осуществлялась по-разному. В люфтваффе для маскировки концентрации авиации на Востоке использовались мифы о расширении летных школ и усилении резервов против Англии.
Доставка необходимых материалов осуществлялась на заранее подготовленные аэродромы только ночами, с соблюдением полного радиомолчания. Так же перелетали и первые самолеты. К 17 марта немцы успели перебросить около 5% запланированной авиационной группировки, а к 20 апреля - около 20%. [6] Прежде всего, перебазировалась разведывательная авиация. В то время, как экипажи ближних разведчиков вели контроль за перемещением своих войск, дальние разведчики интенсивно обследовали советскую территорию.
В апреле один Ju 88 из отряда стратегических разведчиков 4(F)/Ob.d.L в ненастную погоду приземлился под Винницей, прервав свой тайный полет. Экипаж арестовали, отношения между Советским Союзом и Германией еще более ухудшились.Через несколько недель после этого инцидента немецкая сторона получила неожиданное приглашение посетить Советский Союз. В мае делегация, руководимая военновоздушным атташе в Москве полковником Г.Ашенбреннером (H.Aschenbrenner), посетила в Москве один из крупнейших советских заводов №1, где в больших количествах строили МиГ-3. Потом немецких специалистов повезли на два аэродрома, где на линейке стояли новенькие длинноносые истребители. Офицеры люфтваффе и работники аппарата министерства авиапромышленности не до конца поверили, что их ознакомили с истинным оснащением советских ВВС, но самолет произвел на них впечатление. Они хорошо знали, что дававший им пояснения главный конструктор завода №1 Артем Микоян был братом Наркома торговли и зам. Председателя СНК Анастаса Микояна, поэтому предупреждение, которое он сделал, Ашенбреннер в отчете Главному штабу люфтваффе процитировал дословно: “Мы сейчас показали вам, что мы имеем и чем мы занимаемся, и тот, кто попробует напасть на нас, будет уничтожен!”. В отчете отмечалось значительное повышение уровня советской авиапромышленности и тот факт, что характеристики МиГ-3 являются значительным шагом вперед по сравнению с советскими истребителями, известными разведывательному управлению люфтваффе. Реакцией Гитлера на отчет была следующая резолюция: “Хорошо, вы поглядели, как далеко они продвинулись. Мы должны начинать немедленно![* Так в документах, (прим, ред.)] [7]
Однако оптимизм фюрера не разделяли очень многие, в т.ч. и среди офицеров и генералов люфтваффе. Им было хорошо известно, что контрольные цифры по производству боевых самолетов в Германии, установленные директивами от 13 июля и 28 сентября 1940 г., оказались не выполнены. Так, вместо запланированного производства 345 Ju 88 и 60 Ju 87 в месяц [8] люфтваффе получали соответственно 184 и 52. Причем, в конце 1940 г. выпуск продукции даже сократился и не превышал 750-800 самолетов в месяц. Весной 1941 г. суммарный выпуск возрос примерно в полтора раза, и казалось, что положение исправлено.