Несмотря на тревожные ожидания, в тот вечер на авиаузле 169-й АБОН был дан торжественный ужин в честь прилета второй группы союзников. Однако тосты звучали не для всех. Отстраненный от полетов Николай Миронович Фадеев в ту ночь был назначен дежурным по аэродрому. Вот что он вспоминает: "После 23 часов меня пригласил к телефону оперативный дежурный 370-й авиадивизии и сообщил мне, что в районе Конотопа замечена большая группа немецких бомбардировщиков, которая разделилась на две: одна взяла курс на Миргород, другая - на Ахтырку и Харьков. Возможно, что она повернет на Полтаву. Аэродром не демаскировать. Принять меры к сохранению личного состава. Этот телефонный звонок врезался в мою память на всю жизнь. Командир нашего полка майор Жукоцкий тут же передал эту информацию командиру американской авиагруппы и предложил ему немедленно перегнать В-17 в Харьков и Днепропетровск. Однако американец отказался это сделать, заявив, что его люди устали и что к бомбежкам им не привыкать. К тому же, их охраняют русские летчики. Тогда Жукоцкий сообщил личному составу полка об опасности и приказал рассредоточить две эскадрильи наших истребителей, предназначенные исключительно для действий днем. Эскадрилья "ночников" нашего 802-го ИАП базировалась в Карловке в 40 км от Полтавы". [1]
Примерно в 23.35 адъютант Перминова вошел в обеденный зал и доложил генералу о немецких бомбардировщиках. Дальнейшие события американцы запомнили такими*: "Бравый генерал попросил присутствующих не волноваться, заверив, что люфтваффе никогда не летают так далеко на восток, и ужин возобновился. Лишь когда адъютант принес третье сообщение о продвижении германских самолетов, Перминов сдался: "Я думаю, нам следует пройти в бомбоубежище". Олд, Уэлш и другие офицеры поспешили за ним и подошли к убежищу как раз в тот момент, когда русские зенитки, установленные по периметру аэродрома, открыли огонь. Взглянув в небо, Олд ничего не увидел в кромешной тьме, зато он услышал гул самолетов. Внезапно вспыхнула осветительная бомба, за ней последовали другие, которые медленно опускались на парашютах, четко обрисовывая припаркованные самолеты. "Где же истребители Красной Армии?" - спросил Олд у Уэлша. Ни одного русского истребителя в небе в тот момент не было…" [6]
…Ориентируясь по подвешенным Рауденбушем "люстрам", точно в срок - к часу ночи по московскому времени - после ряда отвлекающих маневров эскадра KG 53 подошла к Полтаве. По команде "Факельцуг!"** вниз отправились новые осветительные бомбы, и в считанные секунды на аэродроме стало светло, как днем. К своей радости, немцы обнаружили, что В-17 (те, что не оттащили к окраинам летного поля) стоят в таком же порядке, что и на фотографиях. Эфир заполнился фразами типа "зеленые конфетки - на стоянке", "мои - справа" и т.п. Подполковник Поркрандт с командовал "Атака!", и мелкие осколочные бомбы типов SD 1 и SD 2 посыпались тучами вперемешку с 50-кг фугасками SC 50. Одна из них попала прямо в КП зенитчиков, и ПВО базы оказалась дезорганизованной. [7]
KG 55 готова к вылету на Миргород, 21июня 1944 г.
Фадеев вспоминает: "На отражение налета были подняты все наши истребители из Карловки. По звуку я мог определить, что они находятся прямо над -центром аэродрома. Затем они стали мигать борто- с выми огнями, подавая условный сигнал: "Мы здесь, осветите цели". Но прожекторные установки не действовали. Очевидно, они были уничтожены в первые минуты налета специально выделенной группой бомбардировщиков. Фамилии некоторых летчиков, принимавших участие в отражении налета, я помню и по сей день: В.Е.Алексин, Н.Н.Арсеньев, В.Батрак, И.Горбунов, В.М.Папанин, В.Шелепов. Когда у первых взлетевших Яков подошло к концу горючее, они заправились на своем аэродроме и вновь вернулись в Потаву. Командование 310-й дивизии прислало нам на помощь 6 истребителей из Харькова и 6 из Кременчуга, но, находясь рядом с противником и не видя его, они напрасно утюжили воздух". [1]
Миргород в ту роковую ночь спасла облачность, настолько плотно укрывшая местность, что эскадра KG 55 потеряла ориентировку. Попытки отыскать свою цель продолжались, пока не выяснилось, что в результате недоразумения на Полтаву ушли слишком много "осветителей". Антрупу доложили, что, мол, "ошибка вышла", но "свечки держать уже все равно некому" (т.е. машин с САБами осталось недостаточно для работы по Миргороду). Тогда молодой подполковник принимает решение повернуть на Полтаву всю KG 55 с ее 91-м Не 111! И хотя там в этот момент творилось настоящее светопредставление, из-за плохих метеоусловий летчики Антрупа его не видели. Чтобы найти Полтаву, они полетели строго на восток, по отблескам обнаружили речку Ворскла и, следуя вдоль нее, добрались до цели. Все эти маневры заняли около часа, и над горящим аэродромом KG 55 появилась, когда последние машины KG 53 уже разворачивались на запад. "Следопыты" тоже собрались домой, когда командиру второй эскадрильи (II./KG 4) майору Граубнеру поступила просьба подлетающих экипажей KG 55 еще раз осветить цели. Бомбы, в основном мелкие осколочные, снова посыпались на многострадальные "Крепости" USAF. На отходе экипажи "Хейнкелей" обстреливали из бортового оружия очаги пожаров с малой высоты.
Всего в ту ночь над полтавским аэродромом разгрузились, с учетом "следопытов", около 180 Не 111, которые сбросили до 100 т бомб. [2] Интересно, что при этом немцы не только не потеряли ни одного самолета, но даже не имели раненых в экипажах! Зато утром, когда они вернулись на свои базы, советская авиация нанесла по некоторым из них бомбоштурмовые удары. [1]
Как видим, в ночь с 21 на 22 июня вся мощь удара немцев пришлась по Полтаве. Те же части американских ВВС, что приземлились на других аэродромах 169-йАБОН, потерь не понесли. Марвин Боумен продолжает свой мемуарный репортаж из Миргорода: "100-я BG крепко спала всю ночь, но утро принесло неприятные новости. Мы узнали, что наши товарищи в Полтаве были совершенно разбиты. Погибло много советских, которые пытались спасти из горящих самолетов крупнокалиберные пулеметы. (Позже русские недоумевали, почему американцы не помогали им. Ответ прост - мы имели пулеметы в избытке.) Весь следующий день немецкие разведчики кружили над Миргородом на большой высоте.
Герман Геринг посещает KG 55 после полтавского рейда
Полтава, 24.06.1944 г. Идет разминирование аэродрома
Без сомнения, ночью следовало ожидать "гостей" и нам. Поэтому было решено, чтобы с наступлением сумерек 100-я перелетела в Кировоград. Группа выполнила приказ, но наша "Крепость", разворачиваясь на металлическом настиле ВПП, повредила колесо, и пневматик спустился прямо на глазах. Пришлось остаться в Миргороде на ночь. Мы разгрузили самолети мысленно поцеловали его на прощание.
По дороге к казарме мы увидели много женщин, занятых тяжелой работой - рытьем окопов. Предусмотрительность оказалась оправданной: в полночь по радио передали сообщение о том, что немцы пересекли линию фронта. Вскоре они были над нами, а мы - в траншеях. С этой удобной и относительно безопасной позиции на склоне холма мы наблюдали грандиозное зрелище бомбовой атаки аэродрома. Увиденное внушало суеверный страх. Немецкие самолеты шли на высоте около 10000 футов (3500 м) волнами по четыре-пять машин. Сбросив часть бомб, они развернулись для второй атаки, после которой, по мнению фрицев, можно было констатировать полный разгром аэродрома. Однако немецкие фотокамеры запечатлели лишь множество воронок от бомб и один-единственный неспособный взлететь В-17". [8]
Печальные итоги
Утро 22 июня командование советских ВВС и контрразведки встретило, пытаясь выяснить масштабы происшедшего и разобраться в ситуации. Картина вырисовывалась неутешительная. В справке, подписанной заместителем начальника 1 отдела Главного управления "СМЕРШ" полковником Новиковым и уже днем 22 июня доложенной Сталину и Молотову, говорилось: "…При налете пострадали ближайшие села, где имеются разрушения и жертвы. При отражении налета средства ПВО оказались малоэффективными. В воздухе находилась небольшая группа ночных истребителей… Зенитная артиллерия действовала слабо. Авиация противника потерь не имела". [9] В докладе помощника начальника 4 отделения 1 отдела "СМЕРШ" подполковника Баранова, также датированном 22 июня, приводятся следующие подробности действий ПВО. В отражении налета принимали участие 24 зенитных орудия среднего калибра, 32 - малого и 26 пулеметов ДШК. Участвовали также зенитная артиллерия "танковой части Руссия-нова" - 24 малокалиберные зенитки и истребительная авиация 310-й ИАД, совершившая 17 вылетов. Израсходовано снарядов: среднего калибра - 8500 шт., малого -13000 шт., патронов ДШК - 6000 шт. В распоряжении ПВО имелись 19 прожекторов, в том числе 4 радиоуправляемых, и одна РЛС типа СОН-2. [9]