В Миргороде совершили посадку 100-я и 390-я BG. Остальные бомбардировщики, включая и свой В-17, в правой консоли которого зияла огромная дыра от зенитного снаряда, полковник Олд привел в Полтаву. Это был трудный рейд. 20 "Крепостей" и 5 "Мустангов" по причине технических неполадок вернулись на аэродромы вскоре после взлета. Долетев до столицы рейха в общем строю с главными силами 8-й ВА, группа "Франтик" повернула влево и продолжила полет самостоятельно. Скорее всего это и уберегло соединение Олда от больших потерь, т.к. главные силы люфтваффе были брошены на защиту Берлина. Им удалось "завалить" 44 бомбардировщика из числа атаковавших заводы авиационных двигателей на окраинах города. [4] Согласно плану операции, соединение Олда разделилось: 26 "Крепостей" сбросили 6 пятисотфунтовых фугасных и 946 стофунтовых зажигательных бомб на военный объект в Эльстерверде (EIsterwerda), 114 В-17 нанесли удар 777-ю фугасными и 295-ю зажигательными бомбами по Руланду, одна машина отбомбилась по Подляске (Podlaska) в Польше (8 фугасок) и два бомбардировщика занимались разбрасыванием листовок. [3] Описанный Боуменом воздушный бой, в котором американцы потеряли по одному В-17 и Р-51, случился недалеко от Бялы (Bjala), уже после того, как группа вновь объединилась.
Когда немцы ретировались, перед соединением Олда возникла новая проблема: огромный грозовой фронт стеной встал на пути. Чтобы преодолеть его, полковник принял трудное решение - несмотря на малый остаток горючего и запас кислорода для дыхания, продолжить набор высоты. Последовавший затем перелет через линию фронта на малой высоте привел к дальнейшему перерасходу топлива. По причине его выработки уже на подходе к Днепру двигатели некоторых самолетов начали останавливаться. Три В-17 вынужденно сели в Жулянах (сейчас это аэропорт Киев), два - в борисполе. один - в Бышеве и один - в Деймановке (8 км восточнее Пирятина). Один Р-51 приземлился в Киеве на Школьном аэродроме. [13] Недалеко от столицы Украины одну из садившихся "Крепостей" атаковала пара истребителей Як, и стрелки были вынуждены открыть огонь. Инфилд утверждает, что в результате неосторожного пилотирования один из нападавших самолетов разбился. [4] Преодолев все трудности, 137 "Крепостей" и 63 "Мустанга" приземлились на аэроузле 169-й АБОН. Казалось, все позади, и рейд можно считать удачным, но одна мысль не давала покоя Олду. Он знал, что немецкий самолет-разведчик следовал за ними к советским аэродромам, ныряя в облака всякий раз, когда "Мустанги" пытались атаковать его.
Тем не менее, тяжелый рейд был позади, и измученные экипажи отправились отдыхать. Боумен продолжает свой рассказ: "Вереница ленд-лизовских грузовиков повезла нас в Миргород, где мы встретили массу неожиданностей. Во- первых, козу, носившую "бюстгальтер". Завязанный на спине животного кусок фиолетовой ткани поддерживал вымя, чтобы оно не пачкалось о землю. На главной улице недоставало многих домов, а земля на местах, где они стояли, была ярко-красного цвета. Нам объяснили, что фашисты, эвакуируясь, разобрали все кирпичные дома, а кирпичи забрали с собой. Группа рабочих поприветствовала нас, а затем вернулась к восстановлению на пьедестал бетонного памятника Сталину, который немцы сбросили в канаву. И самое удивительное - четыре немолодые женщины, идущие строем и четко печатающие шаг тяжелыми сапогами. Они несли на своих плечах телеграфный столб значительных размеров и пели.
Нас поселили в казарме двухсотлетней давности, в которой давным-давно размещался кавалерийский полк. Измученные жарой в своей форме "класса А", мы выбрали себе койки и направились к палатке, где была организована столовая, чтобы получить все, что по уставу полагалось экипажам, вернувшимся с боевого задания.
Эта приятная процедура началась с одного из тех незабываемых случаев, причиной которых было почти двухмесячное присутствие здесь американских парней. Без сомнения, их влияние сказалось на союзниках - особенно на женщинах. Наши бравые ребята обучили своих новых товарищей основам английского языка. Полученные знания были довольно поверхностными, но все же достаточными, чтобы обеспечить нам соответствующий прием. Когда в столовую вошел наш полковник, его приветствовала троица славянских богинь, одетых в безупречно сидевшую на них форму. Они председательствовали над тремя жестяными баками, наполненными, соответственно, мясом, картофельным пюре и компотом. Как только каждая из леди оделяла полковника пищей, она с улыбкой четко и громко говорила: "F...k ration, Sir!" Полковник был потрясен. Но никто не решился разочаровать юных леди, которые, несомненно, верили, что желали нам приятного аппетита на английский манер."