На постройку первого Ан-124 были брошены лучшие силы. Сам Антонов называл ее «направлением главного удара». По мере того, как на окончательную сборку в цех № 10 КиАПО поступали отдельные агрегаты, и самолет как бы вырастал, он все больше поражал воображение. Сквозь завесу монтажных лесов, электрокабелей и воздушных магистралей не то чтобы были видны, а скорее угадывались его колоссальные размеры и стремительный силуэт. На сборке одновременно трудились сотни рабочих. Огромный цех всегда был наполнен шумом пневмоинструментов… Эти впечатления, наверное, не забудутся никогда.
Как ни странно, но когда самолет уже был почти готов, сказать то же о его двигателях было нельзя. Первые испытания Д-18Т на стенде начались всего лишь за 3 месяца до взлета Ан-124.
Передние опоры шасси (слева – во время «приседания»)
Nose landing gear (left – at «curtsey»)
Причин задержек было несколько, об одной из них рассказывает тогдашний начальник отдела силовых установок КМЗ В. Г. Анисенко: «Разработка двигателя была поручена ЗМКБ «Прогресс», руководимому тогда Генеральным конструктором В. А. Лотаревым. В основу первого проекта Д-18 лег американский двигатель General Electric TF-39 тягой 18200 кгс, примененный на С-5А. Однако, как выяснилось, это был чисто военный низкоресурсный мотор. А руководство МАП хотело иметь единый двигатель большой размерности, пригодный для использования и в гражданской авиации, например, на Ил-86. С этой точки зрения более подходящим аналогом был признан Rolls-Royce RB.211-22. В 1976 г. с целью его закупки в Великобританию отправилась делегация МАП во главе с замминистра по двигателе-строению Дондуковым, в состав которой входил и я. В конечном итоге нам была поставлена задача скопировать RB.211-22, для чего требовалось закупить на выделенные 12 млн. USD не менее 8 экземпляров двигателя. Но англичане быстро разгадали наши планы. Они выдвинули категорическое требование, что продадут нам мотор только в количестве, достаточном для оснащения не менее 100 самолетов. В итоге натурный образец двигателя мы не получили, а создание Д-18Т пошло своим непроторенным путем, на основе опыта разработки Д-36».
Ведущим летчиком АН-124 планировалось назначить заслуженного летчика- испытателя Героя Советского Союза Ю. В. Курли-на. К своей работе он приступил задолго до окончания сборки «четырехсотки», выполнив сотни «полетов» на ИПС. Его рекомендации легли в основу выбора многих параметров системы управления АН-124. Однако за полгода до первого взлета медкомиссия временно отстранила Курлина от полетов, а ведущим летчиком коллегия МАП утвердила В. И. Терского, имевшего большой опыт испытательных полетов на Ан-22, Ан-72 и Ан-28.
Осваиваясь в небе
24 октября 1982 г. в сборочном цехе при большом скоплении работников КМЗ и КиАПО состоялся традиционный митинг. Антонов разбил о водило бутылку шампанского, и тягач выкатил на свет божий первый опытный Ан-124. В полном соответствии с традициями тех лет об этом замечательном событии во внешнем мире мало кто знал, а чтобы таких было еще меньше, соответствующие службы внесли свои коррективы в очень плотный график наземных отработок. «Первые рулежки и пробежки проводились поздно вечером или ночью, – вспоминает В. И. Терский. – Погода способствовала: не было особых осадков, не надо было чистить ВПП. Практически сразу почувствовали, что двигатели находятся в очень сыром состоянии. Д-18Т выпустили с опозданием, летающая лаборатория Ил-76 с этим двигателем еще почти не летала, и мы шли впереди, обгоняя исследователей…». Та осень запомнилась многим заводчанам. Вечерами из окон своих пятиэтажек они следили за перемещением света фар вдоль невидимой ВПП и переменчивым свистом турбин, переживая за первые шаги своего детища.
В ходе наземных отработок на борту Ан-124 впервые появилось название «Руслан». По воспоминаниям А. П. Леоненко, тогда начальника отдела аэродинамики, у Антонова было не менее 6 вариантов названий, но все они так или иначе были связаны с греческой мифологией. А он хотел найти что-то славянское, вызывающее ассоциации с былинными богатырями и великими личностями из нашей истории. Среди названий, которые он серьезно рассматривал, было даже такое, как «Тарас Бульба». Но краткость и благозвучие слова «Руслан» взяли верх.
И вот наступило 24 декабря 1982 г. В полдень Ан-124 вырулил на ВПП заводского аэродрома в Святошино. Сделав несколько скоростных пробежек, самолет еще в течение 2 часов оставался на земле.
Основные опоры шасси
Main landing gear
Рабочие места экипажа АН-124-100: летчиков (слева), бортрадиста и штурмана (справа), 1 -го и 2-го бортинженеров (внизу)
АН- 124-100 crew's workplaces: pilots (left), flight radio operator and navigator (right), 1st and 2nd flight engineers (below)
Но, как только в свинцовом зимнем небе появилось окошечко и на несколько минут выглянуло солнце, «Руслан» совершил свой первый взлет. Пилотировали его заводские летчики-испытатели В. И. Терский и А. В. Галуненко, штурманом был А. П. Поддубный, бортинженерами – В. М. Воротников и А. М. Шуле-щенко, радистом – М. А. Тупчиенко. В том полете АН- 124 сопровождал L-39, пилотируемый С. А. Горбиком и С. В. Максимовым. «Самолет, как пушинка, легко набрал высоту, – рассказывает Терский. – В течение часа выполнили программу по определению некоторых характеристик устойчивости и управляемости и пошли на посадку в Гостомеле. Только коснулись полосы, в кабине такое началось: такая сильная вибрация, что казалось, сейчас все развалится. Как выяснилось позже, это было «шимми» основных опор шасси, возникшее несмотря на все принятые меры. Но скорость удалось быстро погасить, мы зарулили на стоянку и с опаской стали выходить. Хотя разрушились только одна створка шасси и несколько тяг, но приехавший поздравить нас Олег Константинович очень расстроился».
Тем не менее, на фирме царил праздник.
Купе для отдыха летного состава
Flight personnel's rest cabin
Кабина сопровождающих
Attendants compartment
Полет прошел в общем хорошо – раз «Руслан» поднялся в воздух через месяц и до сентября 1983 г. проходил в Гостомеле первый этап летно-конструкторских испытаний, ведущими инженерами по которым были М. Г Харченко и В. С. Михайлов. Всего выполнили 141 полет с общим налетом 251 ч. Уже на этом первом этапе испытаний была выявлена проблема, ставшая главной для «Русланов» на многие годы – низкая газодинамическая устойчивость Д-18Т, особенно на взлетных режимах. Так, уже при выполнении восьмого взлета в результате помпажа отказал один из двигателей. Поскольку гостомельская ВПП тогда еще не была удлинена, а устройства реверса тяги на самолете отсутствовали, было принято решение приземляться в Узине. На земле выяснилось, что помпаж привел к разрушению колеса турбины, а лопатки повредили обшивку мотогондолы. В общем, двигатель надолго вышел из строя, и домой решили возвращаться на трех. Для тренировки выполнили несколько пробежек с одним и двумя неработающими двигателями, после чего самолет сначала перелетел в Гостомель, а затем – в Святошино, где и заменили поврежденный Д-1ST. На этом же этапе испытаний случались и отказы электронного оборудования.
Кухня
Kitchen
В частности, отмечались сбои в работе системы улучшения устойчивости, хотя считалось, что вероятность таких отказов крайне мала.
В конце 1984 г. к программе летно-конструкторских испытаний подключили второй АН-124 (№ 01-03), на котором производилась оценка безопасности при имитации различных отказов. До 5 октября 1985 г. по этой программе самолет налетал 289 ч, выполнив 163 полета.