Nose part of the test (above) and production aircraft. You can see difference of nose gun designs
Навесная площадка, применяемая при централизованной заправке самолета топливом
Suspended plane used during centralized fuel filling
При угле хода лодки 6-7° машина приводнялась на скорости 210-220 км/ч. Обращает внимание большая разница между скоростью отрыва и посадочной, достигающая 80 км/ч (у Бе-6 она составляла 7-10 км/ч, у Бе-12 – не больше 20 км/ч). В процессе испытаний производились посадки в граничных условиях, в частности при высоте ветровой волны порядка 1,0-1,1 м, но сразу же после приводнения во избежание повреждений двигатели выключались. В полку такую посадку рассматривали на крайний случай, а в тренировочных полетах подобные эксперименты не проводились, поскольку их целесообразность при использовании только до-нузлавского гидроаэродрома была сомнительной.
В 1961 г. 977-й ОМДРАП получил новое наименование – 318-й отдельный морской противолодочный авиаполк (ОМПЛАП). Очевидно, командование считало, что освоение нового самолета в части проходит достаточно успешно, и машину решили продемонстрировать широкой публике. Летом 1961 г. четверка Бе-10, пилотируемых летчиками-черноморцами: подп-ком Андриевским, м-рами Борисенко, Гордеевым и к-ном Пономаренко, была показана во время празднования Дня ВМФ в Ленинграде. В том же году 6-7 июля Бе-10 демонстрировались на воздушном параде в Тушино. Для базирования летающих лодок использовалось пресноводное Плещееве озеро (Переяславль Залесский).* Эти показы не остались незамеченными в иностранной печати. В НАТО самолет получил обозначение «Mallow» – мальва.
По принятой методике освоение боевого применения Бе-10 начиналось с полетов по маршруту, и здесь экипажи ожидали первые разочарования. В Акте по результатам испытаний значилось весьма туманное заключение, гласившее: «Объем установленного на самолете Бе-10 современного пилотажно-навигационного оборудования обеспечивает выполнение маршрутных полетов днем и ночью в сложных метеорологических условиях при наличии по маршруту контрольных ориентиров, то есть вблизи береговой черты или над сушей». Таким образом – оборудование современное, но далеко от берега улетать не следует! О действительном уровне оснащенности Бе-10 говорит отсутствие современных измерителей параметров полета, таких как допле-ровский измеритель путевой скорости и угла сноса, который к тому времени уже отрабатывался. Поэтому при полетах над морем экипажу рекомендовалось определять параметры ветра по пятну сброшенной ориентирной морской бомбы, что представлялось достаточно сложным ввиду отсутствия навигационного визира. Если же полет выполнялся в сложных метеоусловиях и при ограниченной видимости, то приходилось полагаться лишь на прогностические данные о скорости и направлении ветра.
* Пребывание в пресной воде Плещеева озера преподнесло неприятный сюрприз – отслоение от днища антикоррозионного лакокрасочного покрытия. (Прим. А. Сальникова).
При хорошем уровне подготовки экипажей оборудование Бе-10 позволяло определить место самолета с точностью в 5-7% от пройденного расстояния, что в те годы уже считалось недостаточным. И только впоследствии на самолеты установили бортовые комплекты радионавигационной системы ближней навигации РСБН-2. Безусловно, большую помощь в повышении точности определения места при полетах над морем оказывала РЛС «Курс-М». Однако она обеспечивала обзор только в переднем секторе, имела низкую надежность, ее связи с прицелом ОПБ-11км не были достаточно отработаны.
В различных вариантах загрузки на самолет можно было подвесить 3 авиационные реактивные торпеды РАТ-52; 3 индукционные гидродинамические мины ИГДМ или авиационные плавающие мины АПМ; 12 бомб ФАБ-250 или одну ФАБ-3000. Могли быть и другие варианты загрузки. Как правило, подвеска средств поражения производилась на стоянке, и только после этого самолет буксировался на спуск. Прицеливание в условиях визуальной видимости для сбрасывания средств поражения производилось с помощью оптического синхронно-векторного прицела ОПБ-11км, связанного с автопилотом АП-5-2М. При отсутствии визуальной видимости цели в качестве визира использовалась РЛС.
Опыт бомбометания с Бе-10 не дал практически ничего нового, но имелись некоторые особенности, связанные с составом оборудования самолета. Обычно бомбометания на крымских полигонах производились практическими бомбами с высот более 3000 м. Это вызывалось тем, что предельное значение угла визирования прицела, при котором обнаруживалась цель, составляло 60-65°, а на меньших высотах угол прицеливания, отрабатываемый ОПБ-11км, находился в пределах 50-55°, и у экипажа на боковую наводку оставалось всего 10-15 с вместо необходимых 40-45 с. Бомбометание и торпедометание производились с предварительным промером ветра и установкой его параметров на счетно-решающем приборе. Один из недостатков ОПБ-11км состоял в том, что он не обеспечивал измерение абсолютного вектора скорости движущейся цели, и вынос по направлению ее движения приходилось производить глазо-мерно. ОПБ-11км был дополнен «торпедным блоком», который обеспечивал использование автоматики прицела для сбрасывания торпед и мин, характеристическое время падения* которых превышает 21,5 с (например, характеристическое время падения мины АМД-2М составляло, в зависимости от скорости сброса, 28-34 с). С высот более 3000 м бомбометание и торпедометание производились обычно с автоматическим открытием бомболюков от прицела за время, составляющее одну пятую от времени снижения бомбы. Во время открытия люков самолет приобретал незначительный кабрирующий момент. Сброс боевой нагрузки в ночных условиях с использованием ОПБ-11км производился по светящейся цели, причем в лунную ночь из-за больших потерь в оптике прицеливание затруднялось. При задействовании РЛС бомбометание велось без применения автоматики прицела, с предварительной установкой наклонной дальности до цели.
* Время падения бомбы с высоты 2000 м, сброшенной на скорости 144 км/ч.
Мотогондола и основная опора перекатного шасси
Engine nacelle and main beaching gear
Прицел ОПБ-11км имел связь с автопилотом АП-5-2М и использовался для более точной наводки на цель на боевом курсе. Управлял самолетом на этом этапе штурман, который с помощью рукоятки координированного разворота и ручек на прицеле осуществлял боковую наводку. К сожалению, автопилот отличался высокой отказностью и несовершенством, плохо выдерживал параметры полета, хотя в сравнении с прототипом, установленным на Бе-6, и был усовершенствован. В частности, его оснастили так называемой строевой рукояткой, обеспечивающей управление самолетом через автопилот. Несмотря на перечисленные недостатки, бомбометания выполнялись с неплохим качеством.
В период эксплуатации Бе-10 в части полеты довольно часто прерывались для проведения отдельных доработок по бюллетеням промышленности. Постепенно самолет становился более понятным, но держаться с ним приходилось постоянно настороже. Как при испытаниях, так и в части не обошлось без катастроф и аварий. Их трудно классифицировать по принятой схеме (организация полетов, недоученность, отказ материальной части и т. п.), поскольку истинные причины происшествий из-за отсутствия на самолетах средств объективного контроля так никогда и не были установлены. Тем не менее, имеющиеся сведения позволяют сделать вывод, что даже опытные летчики не всегда справлялись с пилотированием самолета на взлете. Этот скорбный список открывает катастрофа, имевшая место14 октября 1961 г., когда разбился Бе-10, пилотируемый участником московского воздушного парада м-ром Горде-евым. Из сохранившейся краткой справки об этом событии следует, что трагедия произошла из-за ошибки летчика. 22 мая 1962 г. произошла катастрофа Бе-10, пилотируемого ст. л-том Ю. Беловым. В качестве ее причины в документах значится ошибка в эксплуатации самолета.
16 августа 1963 г. разбилась еще одна машина. В тот день самолет сначала облетал заместитель командира эскадрильи к-н Элян, у которого замечаний по работе матчасти не возникло.
