Перед началом работ чиновники местной гражданской авиации провели инспекторскую проверку материальной части и документации, что само по себе выглядело забавным, так как все формуляры и паспорта вертолетов велись на русском языке.
Взлет с ограниченной площадки
А вот процедура калибровки сельхозаппаратуры отняла немало времени и усилий (дома этим практически никто никогда не занимался, норму расхода химикатов выставляли по данным в таблицах). Внешне процесс выглядел просто: баки заполнялись пятистами литрами воды, пилот запускал двигатели и по готовности включал аппаратуру, а египетский инспектор контролировал по секундомеру время выброса жидкости, строго следя за тем, чтобы оно не превышало расчетное. Как и водится в таких случаях, практика разошлась с теорией. Арабы подошли к этому вопросу крайне педантично, поэтому техническому составу приходилось ведрами измерять емкость сельхозбаков, перепроверять состояние жиклеров. Если принятые меры не помогали, начинали «химичить»… Другой проблемой стала конструктивная особенность сельхозаппаратуры Ми-2. В отличие от Ка-26, где для этой цели используется специальный насос, отсечка жидкости (прекращение подачи) на Ми-2 производится отсосом из штанг в баки при помощи эжекторов, для чего в баках необходимо постоянно иметь небольшой остаток жидкости (30-50 л), а арабы требовали полного расхода химиката. В этом случае жидкость оставалась в штангах и постоянно капала через жиклеры, что явно не способствовало улучшению местной экологии. В конце концов арабской стороне пришлось смириться с неизбежным. Но в другом вопросе они настояли на своем. Штатная сельхозаппаратура вертолетов рассчитана на ширину рабочего захвата при опрыскивании в 40 м, что повышало производительность, но арабы по каким-то непонятным причинам требовали 30 м, для чего пришлось заглушить часть жиклеров на штангах.
Все это оказалось только легкой разминкой перед настоящей работой. Уже первые полеты преподнесли пренеприятный сюрприз для пилотов. Оказалось, что сплошной массив площадей, подлежащий обработке, отсутствует как таковой. Сверху поверхность выглядела ровным зеленым ковром, составленным из мозаики частных участков, сплошь засеянных хлопком, а границы посевов были ведомы только их владельцам. Найти их и разглядеть с воздуха поначалу оказалось сложной задачей. Про GPS в те времена и слыхом не слыхивали, а потому полагались на компас и наземные ориентиры. Карты сельхозугодий были далеко не везде, зачастую довольствовались схемами и кроками полей. Даже сама земельная мера – федцан (примерно 0,42 га) – являлась архаизмом феодальных времен. Задачу облегчало то, что местные чиновники государственной сельскохозяйственной службы проводили работу среди фермеров по объединению и укрупнению участков на время хлопкового сезона, чтобы сделать их пригодными для использования авиации. За один полет, исходя из нормы внесения инсектицида на единицу площади и загрузки в 500 л, вертолет должен был обработать 50 федцан. На практике «укрупненные» поля имели самую причудливую конфигурацию, нередко искомую площадь составляли 3-4 участка в разных местах, что не только затрудняло их обработку, но и увеличивало полетное время и расход топлива. Площади менее 5 федцан решено было не обрабатывать.