Одновременно Ворошилов приказал обеспечить к 25 октября все базы на монгольской территории необходимым количеством ГСМ и доставить на аэродромы «бензо- и водомаслозаправщики для быстрой заправки пролетающих самолетов» – эскадрильи СБ в сопровождении четырех ТБ-3 с боеприпасами и имуществом. Кроме того, предписывалось «выяснить и донести возможность полета истребителей по указанному маршруту с посадками через каждые 400-450 км, считая от Иркутска и Читы. Пункты возможных посадок по этому маршруту донести…»
Операцию планировали закончить к 15 ноября, но в срок не уложились. В Москву шли телеграммы: «Сборка птиц в Иркутске задерживается». Оказывается, задание по сборке СБ заводу дали, не снижая основного плана. 20 октября начальник Главного управления авиапромышленности М.М. Каганович приказал директору завода ускорить подготовку машин. Но только 26 октября, после поступления требования «к перегонке приступить немедленно по готовности первого эшелона при благоприятной погоде», на авиазаводе приступили к облету первой десятки СБ, обещая подготовить ее к 28 октября, вторую – в самом конце месяца, остальные 11 – к 4-5 ноября. Комбриг Г.И. Тхор разместил свою группу прямо на заводском аэродроме и начал тренировки экипажей. Он поставил задачу довести налет пилотов до 30-35 часов, при любых метеоусловиях, с отработкой навыков навигации над незнакомой местностью. Директор авиазавода жаловался на него в Москву, требуя убрать самолеты, занимавшие место на заводской площадке, но ничего не добился.
В разработке заключительного участка «северной» трассы самое активное участие принял лично Ворошилов. Он не утвердил предварительно разработанный маршрут из-за опасной близости японских позиций. Передовой японский аэродром Баотоу находился в 250-300 км от трассы, и истребители самураев вполне могли перехватить СБ на маршруте. Нарком предложил перенести трассу западнее и сам представил три ее варианта с конечными пунктами в Ляньчжоу и Сучжоу. 2 ноября Алкснис сообщил в Читу, что Ворошилов одобрил новый план перелета и признал правильным решение «произвести предварительную разведку последнего этапа до вылета скоростных самолетов. Разведку произвести или тремя СБ или двумя ТБ-3… В последнем случае на борту ТБ-3 иметь штурманов эшелонов… [СБ]. Следите за обстановкой на земле и в случае продвижения противника на запад придется несколько отнести маршрут в западном направлении…». В результате дальнейших «военно-географических изысканий» конечным пунктом северной трассы стал не Ланьчжоу, а Сучжоу, далее СБ шли по уже облетанной трассе до Ланьчжоу.
Несмотря на то, что Алкснис всячески подгонял Тхора, требуя телеграфировать, чем вызвана задержка «и что предпринимается для скорейшего выполнения задания для доклада наркому», перед вылетом первого эшелона Тхор лично облетел весь северный маршрут и вернулся обратно на связном Р-5. Еще до СБ по трассе через Улан-Батор прошли три ТБ-3, доставив 19 ноября в Сучжоу бомбы и патроны. В пути их сопровождала пара Р-5 – не столько для охраны, сколько на случай вынужденной посадки.
Первый отряд из 15 СБ повел из Иркутска капитан В.И. Клевцов. 7 декабря 9 бомбардировщиков и 3 Р-5 с грузом прибыли в Сучжоу. Перегонку всей партии СБ завершили к середине декабря. Ее предполагали полностью передать китайцам. В целом перелет прошел вполне удачно (всего 3 вынужденные посадки на участке Улан-Ба- тор-Далан-Дзадагад и 1 авария). Этому способствовали отсутствие спешки, тщательная подготовка летчиков и матчасти и внимательная проработка и изучение на местности нового маршрута.
Когда в Ланьчжоу скопилось более полусотни боевых самолетов, возник вопрос об их наиболее эффективном использовании. 15 ноября, буквально перед самым арестом, Алкснис проинструктировал командование трассы: «Постепенный ввод в дело самолетов по мере прибытия не даст должного боевого эффекта, приведет к большим потерям. Боевое применение самолетов допустимо лишь после накопления большинства отправляемых [самолетов] и достаточного количества боеприпасов». Вопреки этому вступление советских летчиков в бой произошло именно малыми группами при полном отсутствии ПВО аэродромов и господстве в воздухе японцев. Это привело к неоправданным потерям. Нетрудно представить условия, в которых вступали в бой летчики-добровольцы, если уже 2 декабря, на следующий день после утверждения Ворошиловым в должности заместителя командира истребительной авиагруппы, в воздушном бою над Нанки- ном погиб ст. л-т А.И. Бурданов. Ранее во время дозаправки при перелете к фронту под бомбами погиб первый китайский летчик И-16, командир 4-й истребительной авиагруппы п-к Гао Чжихан.
Уже 4-5 декабря, за неделю до падения Нанкина, прибывшие самолеты пришлось перебазировать в Ханькоу, за 420-480 км от линии фронта. Об их участии в боевых действиях речь пойдет дальше…
Автор считает приятным долгом выразить свою искреннюю и глубокую благодарность к т.и. ЕЛ. Желто- вой, Г.Ф. Петрову, И.А. Сеидову и А.С. Сергееву за информационную поддержку.
Ирина Пистоленко/ Полтава
Фото предоставлены автором
Летчик и авиаконструктор А.Д. Кованько
А.А. Кованько. Санкт-Петербург, 1910 г.
В наши дни об Александре Александровиче Кованько, кроме историков авиационной науки и техники, вспоминают разве что сотрудники некоторых музеев Украины и России. Однако в начале XX столетия этого талантливого летчика и конструктора аэропланов относили к плеяде видных деятелей авиационного дела в России. О нем часто писали ведущие газеты страны.
Заполняя различные документы, А.А. Кованько в графе «происхождение» указывал, что он «родом из потомственных дворян Полтавской губернии».
В середине XVII в. его предки были казаками полтавских полков (в Старых Санжа- рах, в Великих Будищах Полтавской губернии, в Полтаве). «За службу Отечеству» многие из них получили землю в городе, на его околицах и были внесены в списки дворян Полтавской губернии.
Из хранящегося в Российском государственном военно-историческом архиве послужного списка А.А. Кованько за 1910 г. следует, что он родился 17 июля 1889 г.(2*) в Санкт-Петербурге в семье Александра Матвеевича Кованько. Генерал A.M. Кованько (1856-1919) считается одним из основоположников воздухоплавания и авиации в империи. Он был в числе организаторов и командиров Офицерского воздухоплавательного парка, который впоследствии был реорганизован в Офицерскую воздухоплавательную школу (ОВШ) в Гатчине.
Когда Александру Кованько-младшему исполнилось 10 лет, родители отдали его в 1-й Петербургский кадетский корпус. Как вспоминала его младшая сестра Варвара Александровна Мороко, учеба давалась брату легко. Приходя в выходные дни в отцовский дом, он с друзьями и соучениками по корпусу часто бывал на плацу на Волковом поле, где воздухоплаватели готовили к подъему аэростаты.
В 1906 г. по инициативе начальника корпуса генерала Григорьева кадеты стали издавать журнал «Кадетский досуг». По воспоминаниям М. Е. Карамышевой, редактором этого журнала был ее отец кадет выпускного класса Евгений Карамышев, который вместе с одноклассником Александром Кованько в нескольких номерах напечатали очерк, посвященный истории воздухоплавания. Эта серьезная работа привлекла внимание читателей.
После успешного окончания корпуса в 1906 г. А.А. Кованько поступил в Николаевское инженерное училище, окончив которое, 6 июня 1909 г. был назначен в 3-й понтонный батальон. В августе того же года по его собственной просьбе он был переведен в 1-й Восточно-Сибирский полевой воздухоплавательный батальон в г. Омске. В июле 1910 г. батальон расформировали, образовав на его базе 7-ю воздухоплавательную роту. Осенью 1910 г. Александра Кованько, который проявил себя как талантливый офицер, направили учиться в OBШ, где к тому времени уже был сформирован авиационный отдел. Получив серьезную теоретическую и практическую подготовку, включавшую полеты на привязном аэростате, дирижабле и аэропланах системы Фармана, А.А. Кованько успешно закончил курс ОВШ. По Высочайшему повелению от 28 октября 1911 г. за отличное окончание школы авиатор был награжден орденом Св. Станислава 3-й степени.