По имеющимся данным, обстоятельства потери трех «Грачей» определить довольно сложно. Вероятно, все они были сбиты 9 августа и принадлежали 368-му ШАП из Буденовска. С утра близ Цхинвали летчик Су-25 по ошибке обстрелял выдвигавшуюся колонну российских войск, был сбит своими же, катапультировался и вышел к позициям юго-осетинских ополченцев. Ближе к полудню в ущелье под Джавой оказался сбитым Су-25СМ. По некоторым сведениям, это произошло в воздушном бою с грузинским Су-25. Летчик командир звена м-р Владимир Едаменко катапультировался и опять-таки по ошибке был расстрелян в воздухе российскими военными или осетинскими ополченцами. Судя по всему, третий штурмовик пилотировал командир «буденовского» полка п-к Сергей Кобылаш. В одной из недавних передач РенТВ он рассказал, что его самолет был поражен двумя ракетами. Далее летчик с юмором вспоминал, как после катапультирования приземлился в саду грузинского села, и местная бабушка, поругав его за поломанные деревья, показала, в какую сторону двигаться к осетинам. Вскоре прибыла группа ПСС и вытащила его из-под начавшегося обстрела.
Еще не менее трех Су-25СМ получили повреждения от попаданий зенитных ракет, но смогли вернуться на базу. Об этом, в частности, говорил в интервью «Красной Звезде» главный конструктор самолета В.П. Бабак. Неофициальные источники сообщали о повреждении 9 августа ракетами ПЗРК штурмовиков из 368-го (судя по фотографиям эта машина вряд ли будет восстановлена) и 461-го полков. 10 августа проходила информация о повреждении Су-25СМ огнем ПВО над Гори.
Со всей очевидностью можно утверждать, что, кроме официально признанных потерь, россияне лишились еще, как минимум, одного Су-24МР. 8 августа его поразила ракета ЗРК «Оса» АКМ близ Цхинвали. Экипаж, состоявший из опытных испытателей 929-го ГЛИЦ, смог катапультироваться, но подп-к Игорь Зинов попал в плен, а м-р Игорь Ржавитин погиб. Грузинское телевидение немедля в прямом эфире продемонстрировало труп Ржавитина и документы пленного Зинова. По всей видимости, присутствие в зоне конфликта экипажа испытателей можно объяснить значительно более высоким уровнем его профессиональной подготовки в сравнении со строевыми летчиками и штурманами, имеющими до сих пор относительно небольшой налет.
Косвенно эту потерю подтверждает и публикация 9 августа агентством Reuters фотографии «детали российского самолета», сбитого над селом Дзевера неподалеку от Цхинвали. «Деталью» оказался двигатель АЛ-21, который стоит на Су-24М.
10 августа из грузинских источников стало известно, что в районе Гори ракетой ЗРК «Бук» сбит Су-24М. Бомбардировщик вышел в атаку на батарею ПВО, состоявшую из двух «Шилок», одной машины ЗРК «Бук» и ПЗРК. После удачного пуска «Бука» расчет видел взрыв в небе и два парашюта. По словам очевидца, летчиков они не искали, только сообщили «куда следует». После этого батарею усиленно бомбили.
В целом, грузины заявляют о 21 сбитом российском самолете и трех вертолетах, недостоверность этих реляций вызывает большие сомнения. Тбилиси все еще не опубликовал официальные данные об утратах собственной авиации. Поэтому лишь оценочно можно говорить о потере на аэродромах двух Ан-2, двух Ми-24 (оба в Сенаки, в т.ч. 1 неисправный), одного Ми-8 (в Сенаки) и одного Су-25УБ (в Марнеули). 9 августа, по крайней мере, один Су-25 был сбит ракетой ПЗРК в районе Цхинвали, и два получили повреждения от огня с земли. В ходе конфликта средствами ПВО были повреждены еще не менее двух Су-25, которые будут введены в строй. 12 августа СМИ сообщили, что над Южной Осетией были сбиты 2 грузинских БПЛА, но позже российские военные эту информацию опровергли.
Оставив в стороне рассуждения о политических последствиях этой войны, попытаемся в общих чертах проанализировать участие в ней авиации. Что касается ВВС России, то совершенно очевидно, что они задействовались ограниченно. Например, практически не подвергались атакам с воздуха промышленные объекты Грузии и органы государственного управления, а удары по транспортной инфраструктуре наносились весьма избирательно. Аналитики объясняют такой подход политическими соображениями российского руководства.
Основную тяжесть боев вынесли летчики штурмовой авиации, у которых больше опыта, в том числе и боевого, чем у их коллег из фронтовой бомбардировочной авиации. Российские пилоты практиковали действия парами: Су-25 + Су-25СМ, но в целом модернизированные «Грачи» использовались ограниченно, и объясняется это не столько малым количеством самих самолетов, сколько отсутствием учебно-боевого варианта такой машины, что негативно отразилось на подготовке летчиков.
Слева: Су-25, поврежденный ракетой ПЗРК (фото сделано на Краснодарском АРЗ). Справа: на месте падения Су-24. Официально потеря самолета не признана
Горит сбитый российский Су-25
Конфликт показал, что в России Су-25 остается единственным самолетом, способным работать на поле боя и в оперативной глубине боевых порядков противника. Су-24 позволяет нанести точный и мощный удар по заранее назначенной цели, но заниматься ее поиском на поле боя для экипажа этого бомбардировщика – сложная, а в большинстве случаев невыполнимая задача.
Существенные затруднения действиям штурмовой и бомбардировочной авиации создали задымленность и запыленность местности. Эксперты отмечают низкую эффективность российских средств РЭБ(6*), что не позволило полностью нейтрализовать систему оповещения и управления средствами ПВО противника. Поэтому российские летчики были вынуждены подвергать себя огромному риску, работая с малых высот с использованием обычных бомб и НАР. В прессе можно встретить утверждения, что применение боеприпасов с лазерным наведением оказалось невозможно из-за все тех же задымленности и запыленности. Это наводит на размышления об острой нехватке в ВВС России современного высокоточного оружия, прежде всего со спутниковой системой наведения. Тем не менее, нельзя говорить, что управляемые средства поражения не применялись вовсе. Например, их использовали для подавления РЛС в Гори и на горе Махат при ударах по железнодорожному мосту в районе Каспии и элементам оборудования военных аэродромов.
Потеря Ту-22МЗР поставила вопрос о способности нынешних ВВС России к эффективному подавлению современной ПВО противника, даже самой ограниченной. Вообще, из заявлений МО РФ можно сделать вывод, что само наличие у Грузии ЗРК «Бук», а тем более израильских «Слайдеров», стало неожиданностью. Это не может не вызвать удивления, поскольку сведения о поставках этих систем попали даже в открытые источники.
Российская сторона, конечно же, очень болезненно воспринимает вопрос потерь своей авиации. Для объективной оценки было бы методологически правильно определить их удельное количество, но для этого необходимо знать число боевых вылетов, а такая информация отсутствует или выглядит очень малодостоверной. Можно лишь утверждать, что вылетов было совершено от носительно немного. В частности, об этом говорят весьма невысокие потери грузинской армии, малые разрушения военной и гражданской инфраструктур. Поэтому даже 4 официально признанных утраченными самолета представляются весьма существенными потерями.