Вооружение составивших основу парка авиатехники ВВС НРМ истребителей МиГ-17 состояло из одной 37-мм пушки Н-37Д (боекомплект 40 патронов) и двух 23-мм НР-23 (по 80 патронов), кроме того, под крылом вместо ПТБ можно было подвесить две 250-кг бомбы. Существовали модификации и с четырьмя точками подвески для блоков УБ-16 с неуправляемыми ракетами С-5. Довольно неожиданно для нас очень эффективным средством оказались зажигательные баки ЗАБ-100. Причем не с точки зрения боевой результативности, а чисто с психологической. Первый раз их сбросили для обозначения противника, но разгорелся большущий пожар, продолжавшийся целую неделю, ну, и вся партизанская бригада со страху разбежалась. Местное командование распорядилось в последующих вылетах преимущественно использовать зажигательные баки. Такая демонстрация силы позволяла минимизировать потери среди местного населения и одновременно увеличивала эффективность официальной пропаганды.
Воздушного противника в небе Мозамбика не было, а потому все боевые вылеты сводились к выполнению разведки или нанесению ударов по партизанским базам оппозиции. Свои операции мы старались тщательно продумывать и основательно к ним готовились. Как правило, боевой поря док складывался из колонны пар в составе звена. Обычно к цели подходили на высоте 200 м, после прохождения контрольного ориентира выполняли горку до 1200 м, затем – полупереворот, доворот на цель и атака с пикированием под углом 20'. Далее следовали вывод, проход вперед в течение десяти секунд, разворот с набором высоты 1200 м для повторной атаки. В это время на цель заходила вторая пара. После повторной атаки происходил сбор звена и уход на точку на высоте 600 м. Работу над целью продолжало следующее звено.
Первые несколько месяцев боевые вылеты проходили без противодействия противника. Но затем после вылетов стали обнаруживать в отдельных самолетах пулевые отверстия от огня зенитных пулеметов. Существовала угроза и применения партизанами захваченных со складов ПЗРК советского производства «Стрела-2», но воспользоваться ими противнику не удалось. Возможно, именно поэтому мозамбикские истребители не понесли боевых потерь.
Как правило, боевые вылеты выполняли в воскресенье. Насколько помню, в стране при поддержке ЮАР действовали 7 бригад партизан численностью от четырехсот до семисот человек каждая. Передвигались они пешком, на велосипедах, некоторые на мотоциклах, реже на машинах и вертолетах. На крупных базах, ближе к границе с ЮАР. были оборудованы грунтовые аэродромы, на которые регулярно приземлялись небольшие транспортные самолеты, доставлявшие продовольствие, оружие и т.п.
Об эффективности налетов авиации можно было узнать от наших врачей, работавших в госпиталях. Если массово поступили раненые, значит летчики цель накрыли. Дело в том, что в госпитали привозили всех раненых, потому как у них не было экипировки и они ничем не отличались от мирного населения. Уже на больничной койке служба безопасности выясняла, кто есть кто.
Бойцы оппозиции мало чем отличались от бандитов. На допросах они рассказывали о наставлениях своих главарей: захватите деревню, все, что там, – ваше: и продукты, и вещи, и женщины. Интересно, что их лидеры раньше входили в число борцов за независимость. Как правило, они проходили спецподготовку в СССР, но посчитали себя обиженными при дележке портфелей и перекинулись на сторону противника. Хорошо помню, как после разгрома одной такой бригады привезли на вертолете главарей. Вылезли солидные, далеко не худенькие дядьки, подвели их к машине начальника Генштаба. Начались приветствия, улыбки, сели они в «Мерседес» и уехали, правда, под охраной.
Цели для нанесения ударов авиацией, для большей секретности, давал только Генштаб Вооруженных сил Мозамбика. Однако противник все равно часто менял места базирования накануне налета, и авиация утюжила голую местность с явными следами недавнего пребывания человека. Однажды на приеме в советском консульстве к нам подходят два человека и говорят: «Что, авиация, опять вхолостую отработали?» Отходим в сторону: «А ну давайте конкретнее, откуда информация! И вообще, кто такие?» Оказалось – радиотехническая разведка, прослушивают все частоты и после нашей работы перехватили сообщение: командование бандюков благодарило кого-то за своевременную информацию о налете. Явно утечка идет из Генштаба. Доложили нашему командованию, и мне быстро разрешили работать с полученными радиоперехватами. Выбрав подходящий момент, я предложил командиру базы нанести удары по запасным целям. Он стал категорически возражать. Говорит: -Вижу, что мы бьем мимо, но, если нарушу приказ, меня расстреляют». Я в ответ: «Есть вариант. Давайте проведем с летчиками занятия по тактике. По науке, должна быть группа доразведки цели, группа прикрытия, подавления ПВО, постановщиков радиопомех и, наконец, ударная группа. Группа доразведки, пара истребителей, выходит в район цели, не находит признаков существования противника, о чем и докладывает на командный пункт. После чего ударная группа перенацеливается в район предполагаемого местонахождения партизан. За двое суток они дальше сорока километров уйти не смогут, а для самолета это максимум четыре минуты полета». Так и сделали, больше недели проводили с пилотами занятия, не раскрывая сути задуманного. Получилось очень интересно и своевременно. Обобщили имевшуюся информацию о противнике и как бы само собой выработали варианты действий. Первый же боевой вылет превзошел все ожидания. На следующий день знакомые медики сообщили, что работы непочатый край, раненых везут десятками.
Одно время бандиты довольно близко обосновались от Бейры, и в городе стали происходить какие-то провокации. Например, они взорвали электростанцию, и неделю отсутствовало электричество, а значит, не было и воды. И без этого в городе антисанитария, крысы гуляют величиной с кошку. Свирепствовали тиф и холера. Пытался противник на авиабазе делать гадости, но она хорошо охранялась, все посягательства удалось пресечь. Однажды при осмотре ВПП перед началом полетов обнаружили большое количество кусков металла, бетонной арматуры и прочего мусора, который при взлете мог привести к аварии или даже катастрофе самолета. Такое положение стало явно недопустимым. Командование провело широкомасштабную операцию по уничтожению бандитских группировок с использованием авиации. Решительные действия вынудили оппозицию убраться от городов и морского побережья в глубь страны, к границам Зимбабве и ЮАР
На переднем плане – техник звена А. Кувалдин. Авиабаза Бейра, 1982 г.
Автор. Бейра, 1981 г.
Вскоре разведка установила места расположения крупных группировок оппозиции. Самая большая база, включавшая грунтовый аэродром и склад горюче-сма- зочных материалов, располагалась на границе с Зимбабве, в горном ущелье. Другая, поменьше, находилась, примерно, на 300 км южнее. Для МиГ-17, прямо скажем, далековато, но возможно. Расчеты показали, что при переменном профиле полета для работы по цели будет 5 мин, и сразу домой, причем посадка получалась с остатком топлива, близким к аварийному. Для проверки правильности расчетов я решил выполнить боевой вылет в тот район. Согласовал вопрос с местным командованием. Как обычно, в воскресенье прибыл с командиром базы на аэродром, взял подготовленный борт из дежурного звена, запустил двигатель. Минимум работы на земле, взлет, набор высоты 7000 м, курс на юго- запад. За 100 км до цели начал плавное снижение, на высоте 200 м подошел к лагерю, над контрольным ориентиром сделал горку, и передо мной, как на ладони, открылся весь лагерь с горящими кострами. Время выбрал специально обеденное, чтобы противник демаскировал себя кострами, да и в руках у бойцов ложки, а не оружие. Делаю полупереворот, пикирую. Энергичный вывод, проход вперед на высоте 200 м, полупетля и атака цели с обратным курсом. Вывожу, боевой разворот влево и снова атака, вывод и уход дальше на юг. Предстояло провести еще поиск пропавшего батальона правительственных войск. Набрал высоту 600 м – наилучшие условия для визуальной разведки. Вышел на русло реки, прошел вдоль нее 60 км, никаких признаков движения не обнаружил и с набором высоты взял курс на свой аэродром. Уже на предпосадочном планировании после прохода дальнего привода замигала лампочка аварийного остатка топлива. После полета сделал окончательные расчеты, написал свои рекомендации и отдал их командованию авиабазы. Выше эти рекомендации никуда не пошли, через неделю их просто потеряли.