На общем фоне особенности настроений Бомба были хорошо заметны. Я не раз говорил и в шутку при летчиках, и в официальной обстановке, что данный пилот явно враждебно стал относиться к окружающей действительности. Однако местные командиры лишь улыбались и дипломатично отвечали, что мне это кажется.
Тренировочные вылеты мы всегда выполняли с заряженными пушками. Не единожды замечал, что в полетах на учебный воздушный бой Бомба постоянно пытается поймать меня в прицел. Чтобы сбить с него спесь, порой в процессе маневрирования я вытаскивал лейтенанта на большие углы атаки, но он, упорно стараясь удержать мой самолет в углу поражения, терял скорость, срывался в штопор, а после вывода продолжал атаки с еще большей яростью. Надо сказать, что из-за повышенного риска штопор на МиГ-17 не выполняли даже в учебных целях. Срыв на маневре был еще более опасным, т.к. на вывод требовался значительно больший запас высоты. В таких случаях я предпочитал прекратить выполнение задания и провести анализ маневров на земле. Пытался разговаривать с Андриано и на другие темы, но ему все не нравилось. Естественно, сама собой такая враждебность появиться не могла. Очевидно, мировоззрение сеньора Бомба сформировалось под влиянием брата, неплохо устроившегося в ЮАР.
Угнанный самолет через три месяца вернули. Привезли его поездом, в разобранном виде. Для подготовки к транспортировке группа мозамбикских техников выезжала в ЮАР. После возвращения они рассказали, как быстро прочувствовали, что такое апартеид. Разделение между белыми и черными было абсолютно во всем. Например, их не пустили в магазин купить продукты - для черных окошко с обратной стороны. Работы по расстыковке самолета снимало телевидение и транслировало в прямом эфире. В газетах пестрели заголовки типа: «Русские сделали невозможное, они научили их летать». Пока МиГ-17 находился «в плену», южноафриканские летчики налетали на нем более двадцати часов. Каждый вылет, как положено, записали в формуляр. Мы приятно были удивлены их мнением: «Самолет старенький, но состояние хорошее».
После угона мозамбикцы провели глубокий анализ морально-политического состояния летчиков. Был усилен контроль за выдвижением офицеров на командные должности, стали и более внимательно прислушиваться к рекомендациям советских специалистов.
Любое государство, позволяющее себе иметь авиацию, не устоит перед соблазном выполнения показательных полетов. В кульминационный момент парадов и других приземленных торжеств появление в небе самолетов являлось как бы заключительным аккордом праздника. Наше дело правое и небесные силы с нами - ура!
Не стал исключением и Мозамбик, где показательные полеты заняли существенное место в работе летчиков. Первый такой вылет состоялся еще с аэродрома Бейра для встречи Президента Зимбабве Роберта Мугабе. Выглядело это предельно просто и эффективно. Четыре «МиГа», пилотируемые советскими инструкторами, встретили у самой границы «Боинг», на котором пожаловал с визитом дорогой гость. Пристроились слева и справа к президентскому самолету так, что были видны лица пилотов. В эфире раздались истерические крики экипажа «Боинга»: «Нас атакуют истребители!!…» Руководитель полетов успокоил, объяснив, что это почетный эскорт в вашу честь. После этого наши пилоты дружно покачали крыльями в знак приветствия. Уже после посадки президентского самолета, в момент исполнения государственных гимнов, четверка истребителей в плотном строю на высоте сто метров прошла над торжественной церемонией и с грохотом выполнила традиционный маневр роспуска, так называемый «тюльпан». Ведомые слева и справа ушли в стороны боевыми разворотами, второй ведущий закончил задание полупетлей, а командир группы выполнил еще пару фигур высшего пилотажа на малой высоте. После успеха этого «авиашоу» командующий ВВС Мозамбика генерал-майор Америко Мфуну стал применять авиацию во всех торжественных мероприятиях, на которых присутствовал сам.
Случались, конечно, и курьезы. Однажды во время тренировочного полета на высший пилотаж в районе авиабазы Бейра руководитель полетов Л.А. Демин называет мой позывной и говорит, что звонил командующий и просил немедленно сделать проход на малой высоте над отелем «Дон Карлос», где он находится с какой-то солидной иностранной делегацией. Нет вопросов, для этого ума много не надо. Зашел со стороны города, до отеля прямая как струна дорога. Стал над нею, снизился на уровень растущих вдоль трассы пальм, обороты максимальные, скорость 800 км/ч. Выскакиваю на отель - энергичная горка с углом 60', три восходящие бочки, переворот-петля и восьмерка на предельно малой высоте с максимальным креном, - все! Заход на посадку.
Через час меня вызвал для объяснений советский консул. Оказывается, он был в «Дон Карлосе» на встрече с немецкой делегацией, но даже не подозревал о сюрпризе, который решил преподнести мозамбикский генерал. Когда над отелем с оглушительным грохотом пронесся истребитель и воздушный поток поднял тучи пыли, все в ужасе присели, а два человека упали в обморок! В общем, собравшиеся испытали настоящий шок. Мне оставалось только извиниться за причиненные неудобства. На прощанье консул с улыбкой сказал, что генерал остался доволен произведенным эффектом.
Слева - автор в обнимку с сыном, инженер-связист Н.А. Зброй и комендант здания возле дома советских специалистов в Бейре. Справа - советские авиационные специалисты собрались в укрывавшем от палящего солнца павильоне на авиабазе Бейра. Лето 1982 г.
Самая «грандиозная показуха» состоялась в день независимости Мозамбика, 25 июня в небе над Мапуту. 8 боевых самолетов, 8 мозамбикских летчиков, 2 советских руководителя полетами. Почему два? Я находился на командном пункте в аэропорту и отвечал за выполнение взлета и посадки, а Л.А. Демин расположился на крыше высотного здания в центре столицы и непосредственно руководил показательным выступлением. Были выполнены проход группой. затем пилотаж в составе пары. Мозамбикские летчики продемонстрировали, на что способны. Без всяких излишеств - главное безопасность. На высших должностных лиц страны увиденное произвело самое положительное впечатление, и Президент Самора Машелл пригласил пилотов на торжественный прием в свою резиденцию. Конечно, для них это стало большой честью.
В 1981 г. товарищи из ГДР поставили в Мозамбик 12 МиГ-17ф, и мы воочию убедились в различиях советского и германского подходов к оказанию интернациональной помощи. У нас «товар» был упакован в огромные деревянные контейнеры из досок- сороковок, которые достались мозамбик- цам и стали домиками универсального назначения. У немцев самолеты были закреплены на металлических полозьях и замотаны двойным слоем целлофана. После распаковки на аэродроме эти полозья вернули в порт и отправили обратно в Германию. Целлофан, скрепя сердцем, немцы оставили. У нас на сборке присутствовало 6 человек, у них - все 30. Правда, сборка прошла в два раза быстрее. Облеты выполняли немецкие летчики: взлет, проход, посадка. Передача советской техники проходила тихо, обыденно, как само собой разумеющееся мероприятие. Немцы обставили передачу с небывалой помпезностью. Прибыл их главком ВВС с целой свитой. На авиабазе организовали митинг и застолье, причем, за счет мозамбикской стороны. Звучали пламенные речи о любви до гроба…