В Москве не на шутку всполошились. Там почему-то были уверены, что корабль идет в Швецию, о чем Саблин абсолютно не помышлял. Ближе к полуночи на Балтику пришел приказ: «Остановить взбунтовавшийся корабль. При продолжении плавания обстрелять или разбомбить и потопить!».
В силу разных причин в погоню за «Сторожевым» смогли отправиться лишь пограничные сторожевые корабли (ПСКР). Понимая недостаточность этих сил, высшее командование решило бросить авиацию против мятежного ВПК. Первым делом вспомнили о Дальней авиации, воздушные корабли которой могли нести противокорабельные крылатые ракеты, способные отправить на дно даже авианосец. Однако командующий ДА генерал-полковник В.В. Решетников усиленно старался избежать выполнения его подчиненными столь щекотливого задания. Он вспоминает, что, получив приказ потопить «Сторожевой» ракетным ударом, «кое-как отвинтился от этой задачи, поскольку «операция» грозила не столько гибелью корабля и его, как потом оказалось, ничем не провинившейся команды, сколько, почти с абсолютной вероятностью, поражением любой другой плавучей махины, коими наполнена Балтика, не исключая, конечно, и какого-нибудь пассажирского лайнера, да еще, чего доброго, иностранной принадлежности.
Над морем — еще предутренний мрак и очень низкое небо. Где искать этот призрак? Целеуказания нет, и никто его не даст. Даже морские пограничники потеряли корабль и не знают, где он. А время идет, и цель уходит все дальше.
Я чувствую, как нервничает главком (Главный маршал авиации П.С. Кутахов.— Авт.), поминутно набирая мой номер. Все мои толкования насчет того, что пуск ракеты по недостоверной засветке, даже с минимальной дальности около ста километров, неминуемо приведет к катастрофическим и крупноскандальным последствиям, только раздражали его. Он и сам понимает, во что обошлась бы моя безоглядная команда, если бы ракеты, пущенные наугад, обозначались адресатом. Но в надежде на случайную удачу отчаянно жмет на мою душу — уж очень хотелось ему опередить морского главкома и одним ударом решить задачу.
Над ними висит министр обороны А.А. Гречко и в предчувствии назревающего мирового позора, если корабль вдруг войдет в шведские территориальные воды, нетерпеливо требует одного: «Немедленно утопить». Обстановка накалилась до предела. О средствах речь не шла — сгодилось бы любое.
Для оперативных консультаций к нашему главкому приставлен начальник штаба Дальней авиации Милонов. После каждого разговора со мной главком вопрошает его: «Он правильно говорит?». Милонов подтверждает мои аргументы и объясняет, почему.
Там же, рядом с министром, взволнованно галсируетвоенно-морской главком Г. С. Гэршков. Он упорно убеждает министра, что для удара по кораблю самые лучшие ракеты именно те, что состоят на вооружении Дальней авиации. Лукавит главком, прекрасно понимая, чем может обернуться вся эта эпопея, и потому, пока не поздно, заранее отводит назревающую беду от себя подальше».
Пока Решетников препирался с вышестоящим начальством, по команде Кутахова около 3-х часов ночи 9 ноября в двух авиачастях 15-й ВА Прибалтийского военного округа объявили боевую тревогу. Это были 668-й бомбардировочный авиаполк 132-й бомбардировочной авиадивизии, базировавшийся на аэродроме Тукумс, и 899-й ИАП, дислоцировавшийся на аэродроме Румбула. 668-й БАП располагал фронтовыми бомбардировщиками Як- 28И/Як-28Л. Разница между модификациями заключалась в том, что Як-28И был оснащен радиолокационным бомбардировочным прицелом «Инициатива-2», а на Як-28/1 стояла радиокомандная разностно-дальномерная система наведения ДБС-20 «Лотос». Личный состав был подготовлен для действий ночью и в сложных метеоусловиях. На вооружении 899-го ИАП находились истребители МиГ-21 ПФМ.
В 668-м полку решили, что происходит очередная проверка боевой готовности, однако, когда командир части подп-к Георгий Красовский связался с КП дивизии, то с удивлением узнал, что там ни о какой проверке не слышали и ничего подобного на эту ночь не планировали. Пришлось будить спокойно спавшего дома комдива Андреева. По словам тогдашнего начальника штаба 668-го БАП А.Г. Цымбалова, поднятый с постели генерал «рассудительно, четко и понятно растолковал недавно назначенному командиру полка, что тот, кто поднял по тревоге, минуя командира дивизии, подчиненный ему полк, тот пускай этим полком и командует».
Между тем, на стоянках эскадрилий части работа кипела. Самолеты подготовили к вылету и подвесили 250-кг осколочно-фугасные штурмовые авиабомбы ОФАБ-250Ш первого боекомплекта, хранившегося прямо на стоянках в земляных обвалованиях. Из штаба 15-й ВА пришла шифровка с описанием оперативно-тактической обстановки и постановкой учебно-боевой задачи полку. Вспоминает Цымбалов: «Оказывается, в этот раз в территориальные воды Советского Союза вторгся боевой корабль иностранного государства, давалась краткая характеристика корабля ...и его географические координаты в Рижском заливе. Задача авиационному полку формулировалась предельно кратко: быть в готовности к нанесению по кораблю авиационного удара с целью его уничтожения».
Поскольку корабль являлся достаточно прочной целью, то был поднят вопрос о замене бомб на более тяжелые ФАБ- 500. Таковые в полку имелись в составе третьего боекомплекта и хранились на складах в заводской упаковке. Однако решено было склады не вскрывать, а лишь условно обозначить смену боеприпасов, оставив на самолетах ранее подвешенные ОФАБ-250Ш.
В полк несколько раз звонил непосредственно и.о. командующего 15-й ВА генерал-майор Борис Гвоздиков, уточнявший задачу. Затем он приказал выделить два экипажа из состава 668-го БАП для выполнения предупредительного бомбометания по курсу движения корабля. При этом он не исключил реальное бомбометание и запретил менять уже подвешенные ОФАБ-250Ш.
С рассветом на поиск цели и разведку погоды отправился один Як-28Л. Погода была неважной: утренние сумерки, рваная облачность до шести баллов с нижней кромкой 600-700 м, густая дымка ограничивала прямую видимость тремя — четырьмя километрами. В таких условиях корабль обнаружить не удалось. Удивляться тут не приходится, т.к. летный состав 668-го БАП имел недостаточную практику в работе по надводным целям, считавшимся для них второстепенными. Основной задачей полка в военное время была поддержка правого фланга ГСВГ и работа против аэродромов противника на территории Западной Германии.
Виновник переполоха — ВПК «Сторожевой»
Затем на задание ушла пара бомбардировщиков. Их экипажи поначалу тоже ничего не нашли, о чем и доложили на КП полка. В ответ они получили приказ действовать по обстановке. Почти сразу же после этого один из экипажей обнаружил крупную надводную цель и в дымке опознал ее как боевой корабль размерности эсминца.
Недолго думая, с высоты 500 м было произведено бомбометание, причем штурман целился с упреждением по курсу корабля. Однако серия бомб легла существенно ближе, по линии, проходившей точно через корпус атакованной цели. ОФАБ- 250Ш взорвались сразу при соприкосновении с поверхностью воды, их осколки продырявили борт судна, оказавшегося советским сухогрузом «Волгобалт-38», которое следовало из латвийского порта Вентспилс курсом на запад. Судно немедленно застопорило ход, а его радист начал отчаянно подавать сигналы бедствия. Кроме того, в эфире открытым текстом прозвучало: «Бандитское нападение в территориальных водах Советского Союза!»
Через час к пострадавшему подошел один из кораблей Балтфлота и препроводил его в Вентспилс, где «Волгобалт-38» стал в ремонт. По счастливой случайности, убитых и раненых на его борту не было. Скандал никто не раздувал. Ктомуже военные всячески старались загладить свою вину, и вскоре на судоремонтный завод в Вентспилсе прибыли автоцистерна со спиртом-ректификатом, а также пятитонный грузовик с бочками масляной краски...