Это было видно по тому, как он поступил с его другом Филиппом Афанасьевичем. Тот сидел под елкой, ожидая решения своей участи, и что-то рассказывал собравшимся вокруг него товарищам.
- Чем сейчас занимаются люди по распорядку дня? - спросил Кушнарев у Торбы.
Захар опешил. Стояли на месте два дня. Никто об этом не думал. И вообще после смерти Гордиенкова исполняющий обязанности командира эскадрона никаких расписаний не составлял. Командир каждого взвода устанавливал порядок, какой он находил нужным.
- Да ничем... - смущенно ответил Торба.
- В какое время водопой? - Комэскадрона отогнул рукав шинели и взглянул на часы.
- Утром, - ответил Торба.
Пристальный, неотступный взгляд Кушнарева смущал Торбу все более и более.
- А обед? - снова последовал въедливый вопрос.
- Наперед коней поим, кормим, а потом сами едим, - ответил Торба.
- Сначала накормить коня - неплохое правило, - заметил сухо Кушнарев и, обернувшись к Захару, добавил: - Бойцов по коням, быстро!
При последнем слове комэскадрона так сверкнул глазами, что Захар, будучи сам неробкого десятка, внутренне дрогнул.
Торба подал команду. Казаки нехотя поднялись, заплевывая на ходу цигарки. На месте остался один Шаповаленко. Сидя на корточках, он складывал в мешок сухари. Тут же на газете лежала жареная курица.
- А вы какого взвода, товарищ? - подойдя к Филиппу Афанасьевичу, спросил Кушнарев.
- Кто? Я? - покосившись на комэскадрона, переспросил Шаповаленко.
О назначении нового командира казаки не знали. Филипп Афанасьевич принял Кушнарева за очередного "поверяющего". На каждой стоянке их приезжало так много, что к ним успели привыкнуть. Поэтому, увлеченный сборами в партизаны, Шаповаленко даже не встал.
- Да, вы! - подтвердил комэскадрона.
- Этого взводу був, - взяв курицу за ногу, ответил казак.
- А сейчас?
- И зараз пока этого...
- Почему не выполнили приказания командира взвода?
- Да тут воно тако дило выйшло... - начал было Филипп Афанасьевич. Он уже решил излить свое горе перед незнакомым командиром, тем более что опытным взглядом старого конника угадал, "що цей чоловик имеет кавалерийскую душу", но сделать этого не успел.
Над его головой раздалась такая властная и зычная команда "Встать", что у Шаповаленко чуть не лопнули барабанные перепонки. Он подскочил так, словно его сзади подтолкнули. Не успев опомниться, услышал вторую команду, еще более властную и требовательную:
- На конюшню, бегом, марш!
Филипп Афанасьевич смотрел на свирепого командира, ошеломленно моргая глазами, и не трогался с места.
- Марш!!! - насупив черные мохнатые брови, снова зыкнул комэскадрона, показывая рукой в направлении коновязи.
Шаповаленко сорвался с места, как подстегнутый конь, и, болтая жареной курицей, путаясь в длинных полах шинели, побежал к коновязи.
Казаки, наблюдавшие эту сцену, мгновенно расхватали скребницы и начали усиленно чистить лошадей.
Новый командир подходил к каждой лошади, приказывал называть кличку и что-то записывал в книжку. После осмотра он построил весь взвод и заявил:
- Кони грязные. Настоящему кавалеристу должно быть стыдно. Увидели, что идет поверять новый командир, похватали скребницы. Так делают только нерадивые, обленившиеся люди. Конь в порядке только у товарища Шаповаленко. Чувствуется, что он любит его, но сегодня он что-то не в себе...
Кушнарев, бросив взгляд на Филиппа Афанасьевича, спросил:
- Отчего он хромает?
- Ковать треба, а подков нема, - хрипло, откашливаясь, ответил Шаповаленко.
- Сегодня же поезжайте в деревню и подкуйте в колхозной кузнице. Ясно?
- Всех ковать нужно, товарищ старший лейтенант, - ободренно заявил Шаповаленко.
Кушнарев задумался. Он и сам заметил, что надо подковать всех, но где взять подковы?
- Старшину ко мне! - вынимая из планшетки карту, приказал Кушнарев. Оглядел казаков, коротко добавил: - Разойдись! Командиру взвода остаться.
- Я вас слушаю. - Стоявший позади него старшина Ракитин выступил вперед, ловко бросив ладонь к кубанке. Вытянувшись, он ждал приказаний. По звонкому цокоту шпор и бодрому отклику Кушнарев понял, что старшина службу знает.
- Сколько в эскадроне кузнецов? - не отрываясь от карты, спросил комэскадрона.
- Ковочный инструктор один и два штатных коваля, - слегка тронув пальцами вьющиеся колечками волосы, ответил Ракитин.
- А кроме?
- Не знаю.
Ракитин смущенно блеснул светлыми глазами. Он понимал, что ему, старшине, следовало бы знать, сколько в эскадроне людей, знающих ковочное дело.