Даже при удачном взлете «Шорт» с торпедой летал, что беременная улитка бегает. Страшно представить, как думают воевать на них англичане — поплавки ухудшают и без того скверные летные качества аппарата. Адмирал знал это по опытам в Балаклаве и на Каче. Однако разве можно отказаться от использования любого шанса насолить врагу?
Арцеулов тянулся вторым, отставая на добрую милю и больше замечая густой выхлоп перегруженного мотора переднего «Шорта», нежели сам биплан. Обернувшись, он видел такой же шлейф и за своей машиной.
Эскадры сближались. Теперь на перелет потребовалось меньше времени.
В австрийских рядах тем временем произошли перемены. Раненый «Ойген» покинул строй, кое-как сохраняя плавучесть. Лейтенант Москаленко на первой машине, не долго раздумывая, нацелился прямо в нос новому флагману.
Дальнейшее Константин Константинович не любил вспоминать и рассказывать. Он видел издалека, как «Шорт» сбросил высоту, выходя в зону атаки. Чем ниже отпустишь торпеду, тем меньше шанс, что она вильнет с курса. Малая высота — слабее удар о воду, гироскоп не собьется.
Москаленко избавился от торпеды кабельтовых в шести от флагмана, рванул машину вверх и вправо… и попал под шрапнельный разрыв. Под тем же углом крена, опустив крыло вправо, он зацепил волны и скрылся под ними навсегда. Может, потом всплыли обломки, ничего от этого не изменится. К тому же торпеда не достигла цели.
На войне погибать — обычно. Многие умирают. Но хочется не за просто так, по-глупому. Куда веселее, ежели утянуть за собой теплую компанию из австро-венгерских моряков. Арцеулов повернул летающий утюг вправо. Он обратил внимание, что подбитый линкор отделился, возможно, вообще потерял ход. Около него — легкий крейсер и пара эсминцев. Их нужно занять спасательной операцией.
Константин зашел в борт, выцеливая в мидель. Выбрал пространство меж миноносцем и крейсером. На пуск торпеды нажал, когда, казалось, на броневых листах «Ойгена» впору заклепки считать.
По самолету ударило свинцовым горохом. «Шорт» нырнул в густое черное облако, поднявшееся над баком. Когда вылетел из него, бухнуло, в спину ударило теплым воздушным шаром.
Поврежденный мотор плевался маслом и пропускал вспышки. Константин лихорадочно схватил ручку насоса и подкачал топливо из резервного бака в главный. Судя по бензиновой и касторовой вони, топливная магистраль пробита, как и масляная.
Он оглянулся. Линкор начал медленно, но неуклонно заваливаться набок. Неизвестно, сколько торпед он получил от субмарин. Подарок «Шорта», бесспорно, оказался лишним.
Арцеулов не рискнул спускаться на палубу. Оборвало элерон, педали проворачивались свободно, без усилия — явно сбиты тросы руля направления. Машину трясло и бросало так, что пробовать ее удержать на палубе означает верное самоубийство. И качинский инструктор совершил то, от чего сотни раз предостерегал воспитанников. Он выключил мотор и опустился на волны кабельтовых в шести перед носом авиабаржи. В конце сентября Эгейское море теплое и ласковое.
Не дождавшись рапортов с воздушных торпедоносцев, лишь один из которых вернулся, нещадно дымя, Колчак осмотрел строй эскадры. Он расставил корабли вогнутым клином, намереваясь левой ветвью войти в створ между крейсерским и броненосным отрядом австрийцев и обеспечить одновременную стрельбу по флагману не менее чем с четырех главных линкоров — обеих «Императриц», «Александра III» и «Святителя». Далее в бой вступят четыре додредноутных корабля, вежливо изъятые у Японии, крейсера, а потом на добивание рванут миноносцы, подбираясь на дальность торпедного залпа. И до этой мясорубки остаются считаные удары сердца…
Для начала не удалось отсечь крейсера. Более того, опасаясь, что идущие четвертым и последующими номерами корабли окажутся на пересекающемся курсе с австрийцами, адмирал приказал перестроение уже на расстоянии прямой видимости. Русская эскадра получилась разделенной на две колонны, теряя преимущество сосредоточенного огня по головным броненосцам врага.
Появление двух русских линий застало врасплох адмирала Миклоша Хорти, недавно перебравшегося на «Тегетгоф». Летчик докладывал совершенно о других кораблях. Зная, что мощные, но тяжелые дредноутные линкоры эскадры не разовьют более девятнадцати узлов, хоть котлы взрывай, командующий понимал, что от боя ему не уйти — русские и британские броненосцы и крейсера способны на гораздо большую скорость. Значит — только вперед, пройти вражескую эскадру насквозь, причинив им потери и повреждения, сберечь как можно больше кораблей и дотянуть до условно союзной Турции. Судовая радиостанция разнесла по эскадре приказы. Хорти решил пожертвовать «Гебеном», который заслонил бы флагмана с правого борта, оставляя ему равные шансы против русских линкоров. Уцелевшие крейсера получат потом другую задачу — ускориться и отработать иные цели. Да и «Гебен» — отнюдь не легкая добыча.