Первый рейд три русские лодки из Либавы провели в ночь на 17 августа, когда с очевидностью стало понятно, что попытка захватить Восточную Пруссию окончилась неудачей.
Ночь — союзница подводников. Она помогает им в главном — незаметно подобраться к врагу. А также и скрыться. Одна беда на Балтике: мелководна она. Субмарине требуется глубина куда большая, нежели линкору. По-хорошему, капитан спокоен, имея больше пятидесяти метров под килем. Там обычно перепад температур и плотностей, шумы винтов подлодки укрыты слоем воды. На поверхности субмарина быстра, однако весьма уязвима. Торговое судно догонит, но от эсминца или крейсера не уйдет. Посему походы в мелких водах для подплава смертельно опасны.
Командир «Акулы», названной так в честь предшественницы, наводившей страх на турок в последней черноморской войне, опустил бинокль. Молы прусского города-порта Пиллау, затемненные по случаю военных действий, оказались пусты.
— Готовим мышеловку, господа. Мичман, передайте на «Краб»: поставить заграждение и возвращаться в Либаву. «Форели» занять позицию милей южнее и ждать целей.
В прежние годы лодки переговаривались ударами колокола, однако время нынче не то. У пруссаков подводные акустические аппараты «Маркони» и «Телефункен» с ламповыми усилителями, враз засекут близость русских субмарин. Оттого на рубочном мостике «Акулы» замигал фонарь в узкой трубе, направленной в сторону моря. На «Крабе» и «Форели» его заметят, на берегу — никак.
Акустик доложил о слабых шумах электромоторов. «Краб» медленно двинул ко входу в Балтийский пролив. Спору нет, накидать бы мин под самой крепостью Пиллау, но там глубина меньше тридцати футов. И, к сожалению, цепочка рогатых подарков — оружие одноразовое. Лодка сможет поставить не более двух линий поперек судового хода. «Акула» и «Форель» приступили к самому нудному делу в подводной службе — ожиданию в засаде.
Днем на минах подорвался небольшой пароход, на глаз — менее тысячи тонн. Он пытался выйти со стороны Кенигсберга в открытое море. Командир «Акулы» лейтенант Гарсоев в перископ наблюдал агонию судна. В лучшем случае корыто перекроет фарватер, иначе толку с его гибели — чуть. По устоявшейся традиции командир передал перископ старпому.
— Медленно тонет. Стало быть, повреждения невелики. Подымут за трое-четверо суток, канал снова свободен. — Мичман оторвался от налобника. — Как думаете, Александр Николаевич, тралить начнут?
— Непременно. И тут ничего не попишешь. Не тратить же торпеды на тральщики. Их по-хорошему пушкой с «собачки» можно согнать, но кто пошлет корабли под дула береговых батарей? Так что до нового прихода «Краба» мины они расчистят. Разве что… — Командир с хитрым армянским прищуром глянул на помощника: — Ежели всплыть, врезать с «трехдюймовки» и быстро нырнуть? Пруссаки не ждут подобной наглости.
Офицеры в центральном посту замерли от таких слов Гарсоева. Это еще не боевой приказ — обсуждение. Однако все знали, что лейтенант ходил у японских берегов с адмиралом Макаровым, то бишь набрался авантюризма по самый рубочный люк.
— Простите, ваше благородие. Рисковать лодкой ради тральщика? — ужаснулся гардемарин.
— Не только. — Капитан снова приник к трубе. — Пруссаки что думают: русские мины бросили и ушли. Надо лодку им показать. Тогда как фарватер расчистят, конвой пришлют, а не одиночный сухогруз. Помните, господа, «Акула» — это и наживка, и засадный полк Дмитрия Донского. Ждем тральщиков, в их компании проверяем норматив экипажа на быстроту изготовки к надводной стрельбе и срочному погружению.
Портовые власти решились на траление лишь на следующие сутки, выслав в пролив пару деревянных лоханей, явно плоскодонных. Налети легкий шторм — и снаряды не понадобятся, реликты прошлого века просто разобьет волнами.
— К всплытию стоять! — приглушенно скомандовал Гарсоев, нервно дернув ногтями густую кавказскую щетину на щеке. Он ненавидел неопрятность, а окладистые адмиральские бороды считал маской, скрывающей обвисшие брыли и безвольные подбородки. Но, увы, в походе пресной воды мало, лица подводников покрываются порослью у всех, от матроса до командира. — Полный вперед! Всплываем. Орудийному расчету приготовиться.
Балтийская вода поднялась горбом, словно от подводного взрыва. Черный острый нос выметнулся вверх, на миг показав переднюю часть днища. Не успели потоки воды до конца освободить палубу, как отворился рубочный люк. Через секунду из него хлынули артиллеристы к носовому трехдюймовому орудию.