Недолго думая, я принял решение зайти на более высокий уровень — к начальнику школы. Как минимум выслушает, а дальше выхода из кабинета Гурцевич не пошлёт однозначно.
Постучавшись и дождавшись ответа, я приоткрыл дверь.
Если не знать, чей это кабинет, то можно предположить, что здесь хозяин кто-нибудь из советских министров. На полу лежал большой ковёр с затейливым орнаментом. Повсюду фотографии, модели самолётов. На самом видном месте за спиной Гуревича висел портрет Андропова. История в этом плане изменений не претерпела. После смерти Леонида Ильича, пост генерального секретаря ЦК КПСС занял Юрий Владимирович.
Во всю стену были сделаны лакированные шкафы, полки и стеллажи. У меня даже предположение появилось, что за одной из дверей этого огромного сплошного шкафа есть потайной ход в ещё одно помещение.
— Вячеслав Сергеевич, разрешите войти? — заглянул я в кабинет к начальнику.
Гурцевич, сидевший за столом, сдвинул очки и молча кивнул. Закрыв дверь, я быстрым шагом подошёл к столу.
— Доброе утро, Вячеслав… — начал говорить я, но Гурцевич показал на мой галстук. — Понял.
Я быстро привёл свой внешний вид в порядок.
— Вот теперь, доброе утро! — сказал Гурцевич, отложил ручку и привстал со стула, чтобы поздороваться со мной. — Присаживайся и рассказывай.
— Вячеслав Сергеевич, у меня…
— Не с того начинаешь. Как здоровье? Как семья? — спокойным тоном спросил начальник школы, откладывая ручку в сторону.
Какие-то вопросы интересные у Гурцевича. Тянет время, а потом на занятия отправит?
— Со здоровьем всё хорошо. В семье всё ладится.
— Проблемы в учёбе? Что-то хочешь инновационное предложить? — продолжил допрос Вячеслав Сергеевич.
Такое ощущение, что это он меня вызвал к себе и допрашивает.
— Проблем нет. Изобретений тоже.
— Ну вот и хорошо, — сказал Гурцевич, взял ручку и вновь погрузился в документы. — Тогда я тебя больше не задерживаю.
Ну уж нет! Я же не для опроса сюда пришёл.
— Вячеслав Сергеевич, я к вам с просьбой пришёл.
— Родин, все просьбы, отпрашивания, болезни собак, кошечек и мытьё аквариумов в своё личное время. Ты уже четвёртый за сегодня, кто приходит и говорит о просьбах. Если у тебя всё хорошо, и ты мне ничего…
— Тогда у меня не всё хорошо, Вячеслав Сергеевич, — рискнул я перебить начальника, пока тот окончательно меня не убаюкал.
Гурцевич опять сдвинул очки и во второй раз отложил ручку.
— Поехали опять по списку. Как здоровье? Как семья? — спросил Вячеслав Сергеевич, немного повысив тон голоса.
— Со здоровьем всё хорошо. В семье есть проблемы.
— Это другое дело. А то сегодня у меня уже были и собаководы, и аквариумисты. Гуторь, а я послушаю, — сказал Гурцевич.
Интересный глагол он употребил, вместо слова «говорить». Характерен для определённых областей нашей страны.
Объяснение заняло не больше минуты. Надо было с порога изложить суть причины прихода, пока Вячеслав Сергеевич не начал опрашивать меня.
— И что от меня нужно? — спросил Гурцевич. — Я не кадровик и не начальник нашего института.
— Это мне известно. Зато у вас есть телефон, — кивнул я на большой аппарат серого цвета с множеством кнопок для прямого вызова.
— Ты про городской? — улыбнулся Гурцевич, указав на жёлтый телефон с дисковым наборником.
— Сомневаюсь, что в городе стоит искать нужного человека для решения этого вопроса, — ответил я.
— Верно. Иди на занятия, а перед обедом зайдёшь ко мне. Воспользуемся нашим «пролетарским» происхождением, — сказал Гурцевич и я направился к выходу. — Кстати, сейчас у тебя случайно не Глеб Артакович занятие будет вести?
Лучше бы не напоминал Гурцевич о самом суровом преподавателе в школе. Про него ходили легенды и не всегда хорошие. Был даже слух, что когда он был лётчиком-инструктором в Борисоглебской лётной школе, он лично Чкалова от полётов отстранял.
— Конечно. Профессор Адмиралов, собственной персоны.
Даже Гурцевич слегка вздрогнул от его фамилии.
— Тогда быстрее, а то старик не любит, когда опаздывают, — сказал Вячеслав Сергеевич и я вышел из кабинета.
Стоит сказать, что весь процесс обучения в школе испытателей мало чем отличается от военного училища. Сначала ударная доза теории, разбавляемая тренажной подготовкой и периодическими лётными сменами. Через пару месяцев лекции должны будут закончиться, и мы будем летать ещё чаще.