— Получается, что решение по дальнейшему продвижению самолёта затянется? — спросил я.
— Неа, Родин. Тут подойдёт слово «трындец». Как сказали бы тебе империалисты — ищи бупаз.
Надо бы его поправить. В английском языке говорят «байпас», что значит обход.
— Спасибо, Андрей Константинович. Будем работать.
— Правильно. Нос не вешай. Кстати, один знакомый сказал, что пилотировал ты здорово.
— Очень приятно, — отреагировал я и довольно улыбнулся.
— Что значит, очень приятно? Хреново, старлей! Надо, чтоб было великолепно. Не забывай, что у нашей Верочки всё должно быть лучше всех. И муж тоже. Ну, бывай, Сергей!
Ему бы тренером личностного роста надо работать.
Когда я вернулся на кухню, Вера ещё даже не приступила к обеду.
— Теперь всё. Можем кушать, — сказала она.
— Да. Всем помогли, всем ответили.
Запах борща уже начал меня пьянить. В животе заурчало от предвкушения вкусного обеда. Взял ложку и зачерпнул из тарелки. Поднёс ко рту и… снова зазвонил телефон.
От повышенного внимания ко мне, нарастала нервозность. Вера всё поняла по моему лицу.
— И такие дни бывают, Серёжа, — улыбнулась она и пошла в прихожую.
Едва сдержался, чтобы не уронить ложку. Точнее, швырнуть её!
— Владимирск? Конечно, буду! — услышал я радостный голос супруги. — Алло! Здравствуйте! Всё хорошо. Кушаем. Спасибо! Сейчас позову.
Нам позвонила баба Надя. Плохое настроение сразу улетучилось. Только сегодня вспомнил, что стоит позвонить ей. Но она уже сама это сделала. Вера передала мне трубку.
— Привет, бабушка.
— Серёженька, внучок! Как ты там?
— Всё хорошо. У тебя как здоровье?
— Да что мне будет! Дачу в этом году закрыла уже. Кур раздала. Банки закатаны. Всё по-старому. С тобой точно всё хорошо?
Как чувствует бабуля, что инцидент был сегодня. Подтверждать её опасения я, конечно, не собирался.
— Точно бабуль. Вот с работы сегодня отпросился пораньше. Сейчас гулять пойдём. У нас солнце, погода хорошая. Только сегодня о тебе вспоминал и сам собирался позвонить.
— Ты давай отдыхай. Меньше бродите. Сейчас грипп ходит и всякие там болячки. Ой, а я ж проснулась утром и места не нахожу себе. Чует сердце, что не всё там у тебя получается. Может, отпуск дадут да приедете?
Приятно было поговорить с бабушкой. И она рада, что угадала со временем звонка. Насчёт отпуска стоило бы подумать, но время сейчас не самое лучшее. Если Хреков правильно сказал, то нам предстоит доказывать состоятельность проекта. Не вовремя такой отказ произошёл.
Попрощавшись с бабушкой, я передал трубку Вере. Они разговаривали недолго.
— Гулять пойдём? — улыбнулся я.
— Пойдём. Но сначала поедим! — воскликнула Вера и сняла телефонную трубку, чтобы никто не смог нам дозвониться.
Следующий день выдался непростым. Очередные разговоры с комиссией, которая всеми возможными способами пыталась найти мою вину в аварии. К такому отношению к нашей фирме начинаешь уже привыкать.
6-го ноября Белкин собрал всех конструкторов и лётчиков на совещание, собираясь сделать важное заявление.
Прибыв к нему заранее, Федотов попросил всех подождать за дверью. Он и заместитель генерального конструктора что-то обсуждали втроём с Белкиным. Их разговор продолжался не одну минуту, так что строились гипотезы самые противоречивые.
Кто-то говорил о том, что сейчас будем полностью переделывать МиГ-29М. Была мысль, что наше КБ и вовсе закроют, но по мне, так это самый нереальный вариант развития событий.
— Комиссия сделала вывод, что действовал ты грамотно. Не героически, но грамотно, — сказал Меницкий, пока мы стояли своим ограниченным кругом в ожидании приглашения в кабинет.
— Мы должны быть им благодарны? Если бы он разбился, то стал бы героем? — поинтересовался Иван.
— Согласен на медаль. Если что, — улыбнулся я.
— Дождёшься от них. Мне рассказали, как выбивали награду вашему однокашнику по школе испытателей Морозову. Пока «суховцы» не подключились, ничего не сдвинулось, — ответил Валерий Евгеньевич.
— Так в чём причина аварии? — предположил я.
— Перетянули подшипник одной из опор двигателя. Ничего не меняется, Сергей. Как и в случае с моей аварией, так и у тебя. Одно хорошо, что выдержала система управления. Стальные перегородки не дали её полностью повредить. Вот и самолёт управлялся.
— Четырёхкратное резервирование системы управления сработало, Евгенич? — спросил Байрамов.
— Полностью.
В этот момент вышел заместитель Белкина и всех позвали в кабинет. Все расселись за большим столом. Лётный состав напротив конструкторов, чтобы проще было вступать в дискуссию. Белкин во главе за рабочим столом. Он устало присел на своё место и открыл совещание.