Бело-синий флаг с красной звездой, серпом и молотом возвышается над надстройкой корабля. По-прежнему он гордо развивается на гафеле.
— Засмотрелся? — спросил меня Морозов, подошедший сбоку.
— Ты второй за сегодня, кого интересует, куда я смотрю.
— А первый был Бурченко? — весело сказал позади меня Белевский.
— Он, — ответил я, смотря на удаляющегося к надстройке Андрея Викторовича.
После моего рассказа о беседе с Бурченко в вертолёте, у ребят появился энтузиазм. Что сказать, слетать на пилотаж и выполнить несколько фигур каждому хочется.
А вот когда я назвал предполагаемого гостя, все немножко обалдели.
— Мухомор? Чего это ему здесь делать? — спросил Морозов, когда мы вошли в надстройку.
— Вспомни, ливийцы хотят купить МиГ-29. В отражении удара американцев мы показали эффективность наших самолётов. Каддафи уже напели про их «непобедимость». Вот он и хочет сам убедиться.
— Заодно и нас отблагодарить, — добавил Тутонин.
Мысль Вити не нашла поддержки у остальных. Зато я бы не сбрасывал и такое развитие событий. Всё же, наша группа и вся 5я оперативная эскадра помогла в отражении воздушного нападения на страну.
Дерзкая и продуманная операция американцев своих целей не достигла.
Сбросив в каюте вещи, я пошёл к Реброву. Хотелось мне узнать подробности выполнения задачи. Подойдя к кабинету, где у нас проходили предполётные указания, я толкнул дверь и попал в сонное царство.
Воздух в помещении был спёртый. Видно, что давно спят наши коллеги. Борзов, который сидел на первой парте, откинулся назад в кресле, а его наколенный планшет раскачивался на, вытянутой в сторону, руке.
За столами спали и другие лётчики авиагруппы. Кто-то скукожился в кресле, а у кого-то получилось поместиться на столе. И никто не шелохнулся, когда я вошёл. Вот же умаялись за ночь!
Сам Гелий Вольфрамович, сняв снаряжение и куртку комбинезона, спал на стуле. Ноги у него лежали на столе, а голова наклонена вперёд. Ну и как финальный штрих — слюна свисала у одного лётчика изо рта.
Похоже, что Реброву просто забыли сказать «Отбой».
— Товарищ полковник, — коснулся я плеча Реброва, и тот мигом вскочил на ноги.
— Полундра! Живо на вылет! Интервал минута между парами. В парах взлёт по одному по отрыву! — прокричал Вольфрамович.
Все остальные тоже проснулись и начали продвигаться к двери.
— Нет! Никаких вылетов, Гелий Вольфрамович. Просто я поздороваться зашёл.
В первую же секунду на меня все лётчики смотрели с непониманием. Ребров прокашлялся и подал команду «Отставить».
— Если честно, мы уже вас не ждали, — сказал Вольфрамович, приветствуя меня.
— Ночью всё закончилось. Попотеть пришлось, но ничего особого.
Остальные лётчики одобрительно загудели. Каждый попытался рассказать о своих впечатлениях.
Вольфрамович вышел на связь с командиром корабля. Тот ему объяснил, что тревогу сняли час назад. Сейчас выполняются только полёты по маршруту разведки.
— Почему раньше не предупредили? Я жду, спать не ложусь. В моём возрасте уже надо режим дня соблюдать. За холестерином следить. А, ты сам уснул. Ну понятно. Ладно, отбой! — сказал Вольфрамович и повесил трубку. — Свободны, голуби! Всем спокойной ночи! Кого увижу в коридоре, принудительно отправлю спать.
— Это как? — поинтересовался один из лётчиков.
— С Тимуром Автандиловичем в спарринг поставлю. Полный контакт!
В мастерстве Апакидзе на татами никто не сомневался. Он там любого мог затаскать до изнеможения.
Я встретился взглядом с Ветровым. Выглядит он бодро. Никаких намёков на проблемы.
Как только все вышли из кабинета, Ребров продолжил.
— Съели мы этих матрасников. Гоняли их от Мальты до Крита. Огрызались они здорово, но нам это и надо было. Управление они потеряли полностью.
— А как перехватили Е-3А? — спросил я.
— Да это опять два сорванца! Научили на свою голову Борзова и Ветрова. На предельно-малой высоте прошли через весь походный строй авианосной группы «Америка». Потом сделали «горку» и чуть было не снесли этот сарай с локатором.
— И что АВАКС?
— Смылся. И прикрытие своё забрал с собой. Ты давай им больше ничего такого не показывай. А то они так убьются.
Не помню, чтобы я их учил такому манёвру. Мне в принципе не приходилось Геру и Пашу чему-то обучать. Дать допуск к полётам на самолёт — это моя работа, а подобным манёврам их учат в полку.
— Вряд ли они меня послушают.
— Мог бы и попробовать. Ладно, что дальше?
Я рассказал Реброву о наших планах, не раскрывая имени потенциального гостя на нашем корабле. Вольфрамовичу, как обычно, лишняя работа всегда была в тягость. Как и любому из командиров.