Все потихоньку расселись, и слово взял наш заместитель командира взвода Макс.
— Короче, Темыч, давай за тебя… а, кстати, чего не налито у нас? — спросил он.
— Вот, а самое-то главное забыли достать, — сказал я и отправился к ящику, в котором были несколько двухлитровых стеклянных банок с прозрачной жидкостью.
По одной выставив на столы, я попросил штык-нож у одного из наряда по роте. К слову на тумбочке не было никого. Все за столом в ожидании первого тоста за рождение сына Артёма.
— А как назвали? — спросил Костя. — Ты же так и не сказал.
— Света захотела Серёгой. А я и не против. Родин у нас в очередной раз сегодня проявил чудеса в полёте…
— Никаких чудес. Делал всё, как учили. Вы все бы справились, — ответил я, занося над крышкой нож, чтобы продырявить крышку.
Во входную дверь постучались нашим условным кодом. Его обычно знали только свои. Опасности никакой не было.
Пока шли обсуждения и предположения качества напитка, который я собирался открыть, один из дневальных пошёл к двери. И почему я чувствую какой-то подвох в этом приходе. Осмотрев стол, я не обнаружил отсутствия наших ребят.
— Стой! — крикнул я, убирая под стол банку, которую только что хотел открыть, но было уже поздно.
Засов предательски щёлкнул.
— Чего делаем, третья эскадрилья? — зашёл в казарму Гнётов.
Глава 3
Когда капитан увидел, на какое мероприятие он попал, глаза этого зализанного воспылали в предвкушении снятия сливок от наказания нашей эскадрильи. Это ж всегда так — хорошо тогда, когда другим плохо.
Наш магнитофон как раз заиграл бессмертную композицию группы «Кридэнс» про сына удачи.
«Но когда сборщик налогов заходит в дверь, боже, дом становится похож на распродажу хлама», — звучал второй куплет этой песни.
— Хорошо… нет не так… круто живёте товарищи курсанты, — подошёл он к нашей «Электронике» и нажал на «Стоп». — Столы, музыка, кушанья, а то, что по распорядку дня сейчас должна быть вечерняя прогулка, вы и не в курсе, да? — подошёл к столам Гнётов. — А чего мы не встаём, когда офицер перед вами. Вас к четвёртому курсу не научили этому ещё?
Все медленно поднялись с табуреток, всем видом показывая отвращение этому человеку. Однако, он будто питался от нас этой злобой и ещё больше улыбался.
— Вот видите. Всё очень даже просто. Так что празднуете? — продолжил он свой поход вокруг сдвинутых столов.
— У меня сын родился, товарищ капитан. Можете присоединиться к нам…, — начал говорить Артём.
— Спасибо. На ночь наедаться вредно. С рождением поздравляю, — без особой искренности бросил Гнётов крайнюю фразу. — Ты вот сам чего здесь делаешь? — спросил он у него.
— Это наша казарма, вот мы здесь и…
— Я про другое, балбес. Чего не пошёл отмечать с роднёй, а решил с парнями своими?
— У родных застолье. Супругу я проведал. Да и ребят хотел угостить.
— Ну это не угостить, а накормить прямо! А вот, скажи мне… как тебя зовут? — подошёл Гнётов поближе к Тёмычу.
— Артём.
— Разве так представляются старшему по званию? Фамилия твоя, — наехал на него капитан.
У него прям пунктик на фамилиях и правильном подходе. Любит себя и своё положение.
— Товарищ капитан, это курсант Рыжов, — начал говорить Макс, подойдя к ним ближе. — У человека событие радостное, вот мы и решили отметить.
— В отпуске отметите. Ты замком взвода что ли? Видел тебя где-то. К психологу постоянно бегаешь. С головой не всё хорошо? — сощурился Гнётов.
Ох, щас бы его огреть чем-нибудь. Не сильно, но чтобы запомнил. Макс сильно напряг свои скулы, чтобы не высказать что-либо в ответ. А ведь специально этот Гриша Гнётов припёрся. Запомнил сегодняшнюю нашу стычку у здания высотного снаряжения. Валентинович его, видать, хорошо на место поставил после моего ухода. Решил отыграться на нас.
— Наоборот. Всё замечательно, товарищ капитан, — проговорил Макс сквозь зубы.
— Тебе чего-то не нравится, сержант или кто ты там по своему званию? Думаете, если у товарища праздник и вы четвёртый курс, то всё можно! Гуляем ребята! — начал скакать перед нами Григорий Максимович.
Мерзко выглядит. И как это раньше меня обходили стороной встречи с ним? Обычно, мне везёт на таких вот… субъектов.
— Ладно. Садитесь, — сказал Гнётов, и мы спокойно сели на свои табуретки. — Слушай, Рыжов, а чего это ты решил стать отцом? Или у вас с ней… ну…
Это он зря! Хоть бы только Артём сдержался.
— Товарищ капитан, — встал я с табуретки, опережая действия Тёмыча, который уже налился краской. — А вы в нашем училище учились?