Мой противник продолжает пытаться уйти, но я постоянно его держу на прицеле. Движения всё реже получаются плавными.
Оппонент со своим оператором вооружения начинает пикировать вниз. Нельзя дать ему возможности уйти под меня. Переворот, и вот опять он передо мной. Светит своим двойным килём с зелёно-бело-красным кругом — эмблемой иранских ВВС.
Сближаюсь с ним, но снова противник крутанул бочку и отстрелил ловушки. Уходит от меня вверх и выполняет разворот. Ничего! Я ухожу в центр его манёвра и держу на линии прицеливания.
Снова сманеврировал вниз, а я переворот выполнил. Опять он у меня на прицеле. Где команда на пуск?
— Держать на дальности пуска. Атаковать запрещаю! — прорвался в эфир командующий с борта Ан-26.
Что и требовалось доказать! Зато у иранцев по-любому есть разрешение на пуск. Мы же будем их гонять над каменистой пустыней. Пока, конечно, топливо не кончится. И этот момент у нас наступит гораздо раньше, чем у противника.
Мой оппонент, выходит в горизонт и устремляется к границе. Решил отступить, но сопроводить, я обязан. Продолжил преследовать.
Держу на прицеле. Дальность соответствует. Остаётся дождаться команды, и противник будет поражён.
Иранец начинает крутить змейку, но не так интенсивно, как он маневрировал раньше. Видать, устал или с самолётом что-то. Приказа о пуске нет, значит, и пускай летит дальше.
Такое бегство иранского истребителя можно расценить, как отказ от боя. Значит, сегодня у нас получилось их прогнать. Ф-14 практически пересёк границу, и мне можно расслабиться.
Вижу, как справа от меня на несколько сотен метров ниже, несутся Валера и его противник. Иранец пускает ракету.
— Валера! Манёвр! По тебе ракета! — кричу я.
Небо озаряют вспышки диполей. Ракета влетает в облако и взрывается. Валеры не видно.
— 117й, — запрашиваю я его, но глаз со своего противника не свожу. Он только пересёк «ленточку» и нет уверенности, что сейчас же не вернётся в бой.
— Не могу… разворот сделать. Рядом… взорвалась, зараза, — говорит в эфир Валера.
Заметил, как он пролетел подо мной, с трудом пытаясь маневрировать. Иранец идёт по пятам и не собирается уходить домой.
— Облучают! — слышу я, в эфире голос Валеры.
Думать тут нечего. Небольшая горка, и выполняю переворот с пикированием. Вот он этот иранец прямо передо мной. Только ближе подойти, и всё. Прицел включён, лампа «Пуск разрешён» горит.
— Облучают! Не могу уйти! — волнуется Валера.
— Валера уже рядом! Вижу тебя! — в эфире голос Томина, но он однозначно дальше меня. Не успеют!
Иранец близко к Гаврюку и готов уже пускать. Или нет? Чего тянет?
— Дальность 9. 117й маневрируй! — громко говорит командующий в эфир, но Валера уже сказал, что не может.
Шкала дальности показывает мне цифру 7. Я могу пускать, но нет приказа. Необходимо сделать выбор: Устав или жизнь товарища?!
— Дальность 8. Уходи, твою налево! — кричит в эфир командующий.
Секунды, а кажется, целая вечность. Во рту пересохло. Воздуха не хватает. Палец на боевой кнопке, и цель в захвате. Ещё километр и иранец пустит ракету по самолёту Гаврюка.
— Пуск, — доложил я и нажал кнопку.
Ракета стремительно уходит вперёд, оставляя белый спутный след. Держу марку на цели. Иранец маневрирует, но слишком поздно. Рядом с Ф-14 м взрывается ракета. От самолёта идёт чёрный дым.
— Самолёт противника горит. Повторяю, горит, — спокойно доложил я, наблюдая, как от «Томкэта» отделяются несколько обломков.
— Как горит? Кто пускал? — возмущается командующий.
Будто бы не слышал, что я доложил о пуске. По-другому нельзя было в такой ситуации.
Хлопок. Двигатель иранского истребителя начинает гореть. Оба лётчика катапультируются. Наблюдаю, как они спускаются на парашютах вниз. Как раз над территорией Афганистана.
— Наблюдаю два купола. Лётчики катапультировались. Координаты подскажу, — сообщил я и начал снижаться до 5000.
Сердце бешено сейчас стучит. Моё решение о пуске ракеты может мне дорого стоить. Однако не дороже, чем жизнь моего товарища. Да и ценность показаний этих иранцев может быть достаточно высокой. Вдруг один из них какой-то полковник или генерал. А может быть, и оба.
— Эллипс, 701й, следую в район падения самолёта. Координаты лётчиков подскажите, — слышу я в эфире голос Хрекова.
Вот и группа эвакуации подоспела! Сейчас их заберут, а то в этом районе сбитые лётчики долго не проживут. Духи не будут разбираться иранцы они или афганцы.
— 701й, 118му, — запросил я Хрекова.
— Отвечаю, — сказал генерал.