– Идут прямо к ферритовому заповеднику перед Джаллией, сэр, – доложил следивший за галиотом связист с цепкими серыми глазами.
– Они удивительно самоуверенны, лейтенант Карсов. Надеюсь, также или благоразумны – тогда остановятся, или чрезвычайно удачливы – тогда преодолеют камни.
Старший лейтенант Ви́ктор Ка́рсов побарабанил паучьими пальцами по приборной панели и пробормотал:
– Хорошо, что там нет Левицкого. Он бы не удержался и сунулся в самую Тень…
– В Тень к грешникам, как и в Чертоги Солнца к праведникам, ему пока рановато, – Алеманд коснулся пальцами виска.
Старший лейтенант Себастья́н Леви́цкий, барон, достопочтенный лорд Си́норск и на редкость недисциплинированный подчиненный, но лучший пилот «Вентас Аэрис», по распоряжению командира эскадрильи трудился на взлетно-посадочной палубе. Снова. В третий раз за неделю. Он слил топливо прямо на обзорный купол рубки россонского фрегата при встрече в нейтральной зоне. «Справил малую нужду», – посмеялись пилоты, а Алеманду пришлось писать объяснительные коммодору Велесову и в Адмиралтейство.
Выходки Левицкого вызывали у офицера мигрень. Столь же сильную, как и двухмесячное увольнение старшего помощника. Исполнительный Карсов частично спасал, но Алеманду не хватало заместителя.
«Аве Асандаро» несся навстречу ферритовой россыпи. Яркое солнце превратило булыжники в причудливые скульптуры, похожие не то на идолов древнего народа материка, не то на уродливых кумиров юга, о которых ходили пугающие легенды. Полуденный свет сделал тени резкими, углы – острыми, воздух – кристально чистым. У Лем зарябило в глазах от вихря серых, зеленых и желтых красок.
– Сейчас они отвяжутся…
Рыская, точно ищущий путь из горящей норы зверь, «Аве Асандаро» ворвался в каменный заповедник. Мелкие осколки заколотили по фюзеляжу, крыльям и пропеллерам.
Вильгельм задержал дыхание и побледнел. От пестрого водоворота у штурмана закружилась голова.
– Закрой глаза, сосчитай до трех, – посоветовала капитан и сосредоточилась на препятствиях.
«Помоги нам, Слепая Гадалка!» – взмолился Вильгельм.
Лем молиться было некогда. «Аве Асандаро» стремительно уходил вверх, пикировал, по очереди ложился на боковые крылья, ловя потоки воздуха и чудом не задевая скалы.
Между двух бугристых камней ближайший преследователь потерял управление. Хлопок катапульты – перехватчик врезался в скалу. От долетевшего даже до галиота скрежета у команды заложило уши. Треск. Лязг. Рев воспламенившихся двигателей. Машина вплавилась в покачнувшийся булыжник, а «Аве Асандаро» вырвался вперед на форсаже.
– Второй сбит! – отрапортовал Карсов.
– «Ви́ктрис», подберите пилота, – мгновенно приказал Алеманд, поднимая с поднесенного блюдца вторую чашку. – Остальные, не дайте «Аве Асандаро» уйти. Мы не можем уступить торговому судну.
Несмотря на ситуацию, в глазах офицера сверкнуло сдержанное восхищение. Он сам был прекрасным пилотом и ценил чужое мастерство. К тому же однажды Алеманд уже встречался с Лем в небе.
Тогда ее звали по-другому и они находились по одну сторону рубежа.
Тем временем капитан констатировала:
– Минус один.
Ее взгляд не отрывался от каменного вихря. Вильгельм отмахнулся. Он в панике навис над экраном радара. Помехи свели прибор с ума, и стало невозможно сосчитать преследователей.
– Они могут идти под этим скалистым полем… – бормотал штурман, – цверг поймет где…
– Ухожу вниз, – сообщила Лем.
«Аве Асандаро» нырнул, вынудив очередной перехватчик изменить курс.
На мостике «Вентас Аэрис» Алеманд поморщился.
– Отзывайте звенья, в заповеднике их не догнать. «Лева́нтес», «Ве́рцинг», на позиции.
Вильгельм объявил:
– Они отходят, капитан.
– Плохо, – резюмировала Лем, гадая, что задумал Алеманд.
До конца ферритового пояса оставалось совсем немного.
– Пять миль, – приободрил Вильгельм. – Поднажми.
Капитан сосредоточилась. Она планировала скрыться в облаках на выходе из заповедника. Галиот скрипел, но механизмы, спасибо Константину, справлялись с нагрузкой. Талантом механика его одарили не иначе как все Младшие покровители ремесел разом.
Лем обогнула крупный камень и провела «Аве Асандаро» сквозь прореху между двумя булыжниками. Последние скалы остались за кормой. Небо сияло свободой, корабль рвался вперед. Вильгельм растекся в кресле, не веря, что жив… И вдруг – Лем сбросила скорость.
На джаллийской территории ждали «Левантес» и «Верцинг».
Ветер взрезали четыре трассирующие очереди. Бронзовые оболочки надежно экранировали пули от воздействия феррита – правый балансир отчаянно загудел, и галиот накренился.