– Нет-нет, – сдержанно поднял руку офицер: «Интересно, кто отец Гейц?..» – Добрый день, миссис Лемарова.
Он посмотрел на супругов.
– Позвольте представиться, Леовен Алеманд, капитан фрегата Королевского флота Альконта «Вентас Аэрис», командир восемнадцатой боевой группы.
Лемаровы переглянулись.
– Коммандер Алеманд сказал, что у него дело к нашей семье, – осторожно сообщил Екатерине муж.
– Дело? – переспросила она. – Замечательно. Сегодня прекрасное утро для ведения дел…
Екатерина подошла ближе и присела возле двигателя, над которым работал Кирилл. Поверхностно оглядев цилиндры, она задумчиво протянула руку к лежащим рядом инструментам.
Алеманд почувствовал себя чужим. Екатерина выглядела отстраненной, словно между ней и другими людьми поднималась стена, – невидимая, но надежно отделявшая от остального мира.
Кирилл кашлянул. Екатерина опомнилась и обернулась, смущенно улыбнувшись:
– Ох, простите…
– Ничего страшного, – заверил Алеманд, тщетно пытаясь отделаться от неприятного ощущения. К снимку Екатерины прилагалась справка с диагнозом, но он все равно оказался не готов к встрече. – У меня сообщения для младших членов вашей семьи: Марии Гейц и Дмитрия Лемарова.
Еще в первый раз читая досье Марии Гейц, он поразился, что у Лемаровых всего двое детей, не считая усыновленного Константина Ивина. Альконские семьи обычно были больше. Он действительно привез не только приказы от Службы для капитана, но и еще один конверт. Офицер обещал, что младшего брата Марии оценят по достоинству, и позаботился об этом. Вступительные экзамены в Корпус Ветра закончились неделю назад. Алеманд первым узнал о результатах Дмитрия и вызвался лично доставить извещение.
– Мит еще не вернулся из Ка́дома, а Мари во втором ангаре…
– Она точно ничего не натворила? – вновь с подозрением спросил Кирилл.
– Нет, – твердо ответил Алеманд и, поколебавшись, добавил: – Более того, оказала Короне существенную услугу.
– Не хочу быть грубым, – откровенно недоверчиво протянул Кирилл, – но вы уверены, что мы говорим об одном и том же человеке?
От Алеманда не укрылось, как Екатерина взяла мужа за руку и погладила по ладони большим пальцем.
– Я не могу разглашать детали, – даже без рекомендаций Варлина офицер понимал, что не имел права рассказывать о похищении реликвии.
– Ясно, – откликнулась Екатерина. – Вы упомянули Мита…
– У меня письмо для кадета Лемарова, – Алеманд сделал ударение на слове «кадет».
Карие глаза Екатерины удивленно округлились. Она радостно улыбнулась и прижалась щекой к плечу мужа. Тот подхватил ее, закружил. На минуту супруги будто забыли об офицере.
Алеманд терпеливо дождался, когда Лемаровы опять обратят на него внимание.
– Простите, просто… – скулы Екатерины порозовели. – Замечательное утро! Не желаете кофе?
– Вы очень любезны.
– Надеюсь, Мит вернется побыстрее… Сейчас…
Она ушла в жилые помещения, и мужчины остались вдвоем. Кирилл поклонился:
– Это большая радость для нашей семьи. Хоть кто-то…
Алеманд кивнул и, решив уйти от неудобной темы, перевел взгляд на двигатель:
– «Ланн один-шесть», если я не ошибаюсь?
– Кас вчера привез.
– Мистер Ивин – отличный механик, – офицер вспомнил одобрительные отзывы Я́кова Й́жерева, лидера авиатехнической группы «Вентас Аэрис».
– Его руки как сам Артемий Мудрый благословил!..
Поддерживая беседу, Алеманд продолжил расспросы о двигателе. О чем еще говорить, он не знал. Вне светской среды офицер общался только с военными, а отчим Марии к ним не принадлежал.
Кирилл отвечал охотно. Он любил свое дело, прекрасно в нем разбирался и заодно рассказал, что авиаремонтную мастерскую сразу после войны открыл брат Екатерины. Долгое время двойняшки вели дело вместе, но восемь лет назад Георгий переехал с супругой на Венетру. Механик оставил долю Лемарову, взяв слово, что тот уволится с гражданского флота и будет больше времени проводить дома с женой и сыном.
Вскоре вернулась Екатерина. Алеманд попробовал умопомрачительно пахнувший кофе, искренне похвалил оттененный ноткой кардамона вкус и выразил восхищение кулинарным талантом хозяйки.
Ко второму ангару офицер подошел спустя минут десять, еще ощущая терпкое послевкусие. Подобно многим альконцам, Алеманд предпочитал чай, но умел ценить и другие напитки.
Приоткрыв ворота, офицер заглянул внутрь. Полумрак в ангаре разгоняла дюжина газовых ламп вдоль левой стены. «Аве Асандаро» стоял справа, и отблески перетекали по плавным линиям фюзеляжа. Вокруг громоздились ящики и бочки. В глубине виднелся жилой угол.