Она не сможет признаться. Если бы Бэтани спросила прямо, то Вив бы сразу ответила.
Но Бэт не спрашивала.
– Ты можешь делать хорошее здесь. Выучиться бороться с этрийцами.
– Нет, невозможно. Война длится много лет, линия фронта сдвигается то на восток, то на запад, гибнут тысячи людей.
– Думаешь, ты сможешь это остановить? – серьезно спросил Акил.
– Даже если не смогу, хоть попытаюсь. Я поняла, что Империю можно уничтожить только изнутри.
– И что ты будешь делать?
– Найду контрабандистов, которые перевезли Шаю через границу.
– Эспер не отпустит, – заметила Бэт. – Мы для него как дети, он несет за нас ответственность.
– Не ему решать. Я намереваюсь уехать и уеду. Мне тут не место. Я привыкла работать, бороться…
– И страдать? – перебила Бэт. – Это больше не обязательно. Родители пожертвовали жизнями не для того, чтобы ты убивалась в Империи. У тебя появился шанс спастись. Папа хотел, чтобы мы жили именно здесь.
– Знаю, родители не хотели бы для меня такого. Но они не успели меня спасти, – с горечью бросила Вивьен. – Я выросла и решаю сама. Пришла пора чем-то пожертвовать.
– Разве ты жертвовала недостаточно? Хочешь лишиться жизни?
– Нет, только помочь друзьям, которые остались там.
– Оно того стоит?
– Разумеется.
– Я с тобой, – вырвалось у Акила.
– Что?
– Я же говорил, что не оставлю тебя. – Он сжал ладонь Вивьен. – Если тебе не жалко себя, то не жалей и меня. Давай отправимся в то чудовищное место и вместе погибнем. Почему бы и нет?
– Не надо так!
– Разве не этого ты хочешь?
– Нет! Я собираюсь хоть кому-то помочь!
– Вив, – вмешалась Бэтани, – в Республике у тебя есть реальная возможность что-то изменить. Пойдем со мной в школу. Эспер давно предлагал вас записать. Посмотришь, как живут наши ровесники.
– Бэт! Не начинай!
– Прости. – Бэтани взяла сестру за другую руку. – Ну что? Дашь нам шанс переубедить тебя? Какая специальность интересует? Если хочешь влиять на военные действия, то нужно стать стратегом.
– Нет. – Вивьен думала, и никто не мог понять, на что она ответила отказом.
– Пожалуйста, – взмолился Акил.
– Я хочу учиться медицине. – Вивьен кивнула и крепко сжала ладони, не давшие ей сорваться в пропасть. – У меня есть опыт.
Бэтани и Акил радостно заулыбались.
Бэтани продолжала ходить на занятия по стратегии, а Акил выбрал инженерию. Вопреки надеждам сестры и друга Вивьен чувствовала себя не в своей тарелке. Другие ученики смотрели на нее с подозрением. Девушку мучил их непривычный акцент. В классе вместе с ней учились человек сорок. Часто стоял гвалт.
Медицина пользовалась популярностью. Хоть уроки и длились по пятьдесят минут и после каждого была перемена, Вив все давалось сложнее, чем в академии. Она имела представление о том, как остановить кровь или перевязать рану, но в теоретических познаниях по анатомии и биологии значительно отставала от сверстников.
Неделю за неделей она ходила на уроки, пытаясь втянуться, но не могла. У нее не оставалось сил на домашние задания или прогулки с новыми знакомыми. По ночам все сильнее мучили кошмары. Вязкие сны бросали то в жар взрывов, то в холод смерти. Вивьен казалось, что она умирает в огне, а потом ее бездыханное тело гниет на одиноких мраморных скалах, и никто не может ее найти.
Под глазами залегли синяки, но на все расспросы Вивьен отвечала односложно. А что сказать? Что совесть не дает спать по ночам? Чувство вины вот-вот сожрет живьем, а она не хочет пользоваться выпавшим шансом?
Вивьен лежала и глядела в открытое окно, пытаясь сосчитать листья на дереве по их теням в свете луны. Ночь разорвал вопль, жуткий, нечеловеческий. Вив испугалась, вскочила с кровати. Проснулась Бэтани.
– Что это? – бросила Вивьен.
– Воздушная тревога! – перекрикивая сирену, ответила Бэт.
– Здесь? Разве такое возможно?
Дверь распахнулась.
– Скорее, девочки, – в бомбоубежище! – скомандовал Эспер.
– У вас есть бомбоубежище? – удивилась Вивьен.
– Общее на квартал. Нужно добежать. У нас еще никогда не было атак, мы слишком далеко от границы. – Эспер подталкивал их вперед. – Не бойтесь, все будет хорошо.
Из своей комнаты выскочил одетый Акил. Лицо в полутьме коридора казалось серо-фиолетовым. И Вивьен подумала, что парню, наверное, очень страшно. Однажды он уже пережил бомбардировку и вряд ли думал, что придется снова.