– Прости! Я не знала! – Вивьен перепугалась.
Правду говорят в Империи, тут обитают дикари. Разве можно наказывать за такое? А если они выяснят, что она пилот, – что с ней тогда сделают?
Юноша смягчился.
– Я никому не скажу, – пообещал он. – Куда ты идешь?
– Да никуда. У меня нет дома.
Акил погрустнел, сжал губы, красивое лицо с глазами, похожими на лесные озера, подернутые ряской, посуровело.
– Ясно. У меня тоже. Но меня приютили местные. Я сбежал из города Сет в землях Дрен, когда его бомбили имперцы. Родители погибли. Думал, что умру от голода в горах. Но меня нашли.
– И спасли?
– Да, местные давно тут живут. Ни Империя, ни Республика не могут их выгнать. Хочешь, отведу тебя к старейшине? Попросишь убежища.
Вивьен колебалась. Наверное, парень до сих пор не сообразил, откуда она взялась. Но вот глава горной деревни, конечно, не дурак.
Глава 29
Солнце пробивалось кружевом сквозь мелкие листики на тонких неизвестных Вивьен деревьях. Меж мшистых камней убегала тропинка. Акил неспешно шагал впереди, показывая дорогу. Иногда он оглядывался: пронзительные глаза юноши, конечно, не нарочно, но чем-то пугали Вив. Точнее она не смогла бы описать это чувство, когда что-то в животе будто подскакивает и острым колом вонзается в сердце.
– Давно ты в деревне живешь? – спросила она, уставившись в темно-соломенный затылок и гадая, когда Акил снова обернется.
– Пару месяцев.
– Хорошо там? – Она сорвала травинку и крутила в пальцах.
– Непривычно. Голодная?
Вивьен кивнула, когда Акил вновь посмотрел на нее. Юноша достал из плетеной сумки нечто, завернутое в цветастую расшитую салфетку. Вив с благодарностью приняла сверток, в нем оказалась выпечка, только не обычного коричнево-серого цвета, а золотистая, румяная, посыпанная чем-то белым.
Едва откусила – и по языку разлилась сладость и нежность свежайшего теста из муки высшего сорта. Откуда в деревне подобная роскошь?
– Спасибо, – поблагодарила Вив.
– Ты меня извини, – выговорил парень, – не хотел смущать, когда ты купалась… голая.
В тот момент Вивьен была слишком измученной, чтобы стесняться, но теперь, сытая и отдохнувшая, она залилась румянцем. Они присели на полянке, заросшей папоротником. Пахло влажной, прелой листвой.
Запах напоминал о времени, когда они с Бэтани отдыхали по вечерам в садике: его разбили во дворе дома, чтобы тем самым отметить коронацию императора. Растения быстро засохли от жары, но те недели, что они продержались, запомнились девочкам больше, чем радиопередачи о торжествах в столице.
– А ты откуда?
– Мой родной город – Валитен, – отозвалась она.
– Не слыхал о таком, – пожал плечами Акил.
– Ну и не важно. – Вивьен прикусила губу, проболтавшись.
– Почему же? Мне всегда интересно. Мы с родителями часто ездили в соседние города.
– Правда?
Для Вив это звучало удивительно: до отбора в академию она никогда не путешествовала. У родителей был домик у озера, в который их с сестрой обещали когда-нибудь свозить, но, к сожалению, ни разу и не взяли.
– А ты куда хотела бы отправиться? У тебя необычный акцент… какой-то северный?
– Вроде того. Пока не знаю, куда податься. Я кое-что натворила дома, и мне будут не рады.
– Думал, твой дом разбомбили имперцы. Они в последнее время совсем лютуют, негодяи.
– Да, – опомнилась Вив, так ведь она собиралась врать, – но я обидела сестру, когда мы спасались.
– Что бы между вами ни произошло, – задумчиво отозвался Акил, – уверен, она будет рада узнать, что ты жива.
– О, а ты и впрямь мудрец, – поддразнила его девушка и серьезно добавила: – Да и я бы не отказалась узнать, что она жива. Так в деревне главный – старейшина?
– Да, мудрейший член общины. Все его уважают. Зовут Садики, что значит «верный». Он еще и шаман.
– Вы всегда тщательно придумываете имена? – хохотнула Вив.
– Все так делают, – с подозрением отозвался Акил.
– Ага. И что умеет шаман? – Авиатриса улыбнулась, невольно стрельнув глазами. Ей было удивительно легко общаться с неожиданным знакомцем.
Они взбирались крутыми тропками все выше и выше, пока не очутились на плато, где разросся плодовый сад. За ним на уступах следующей скалы разместились аккуратные постройки. Вивьен изрядно выбилась из сил. Она переводила дыхание, рассматривая одноэтажные домики из камней и глины, укрытые соломенными крышами.
Акил протянул деревянную флягу с водой, и Вивьен допила последние капли. Самый большой дом располагался в центре, к нему вела выбитая в породе лестница.