– Шая, Лидия, Кароан, Деви и Сефу, – торжественно дрожащим голосом объявил Садики, – вам пора покинуть деревню!
Акил нашел Вивьен в толпе и взял за руку. Звездное небо куполом накрывало их. Лишь огромное пламя словно приподнимало ночь над головами.
– Как же так, – прошептала Вивьен, – почему он меня прогоняет? Я только привыкла, освоилась. Думала, разрешит мне остаться навсегда.
– Не знаю. – Акил сильнее стиснул пальцы. – Подождем в доме Садики, когда он освободится. Тогда и узнаем.
– Да, должна быть причина, почему он так решил.
Держась в полутьме за руки, они обогнули толпу и пробрались к дому старейшины незамеченными. Внутри у дальней стены горела свеча, пахло чем-то удушливо цветочным. Ночная прохлада не проникала через плотно завешенную дверь. Вивьен врезалась во что-то.
– Прости, глаза еще не привыкли к темноте.
– Ничего, возьми мою руку.
Акил придерживал Вивьен за локоть, чувствуя совсем рядом ее дыхание. Она обернулась, но в темноте нельзя было ничего разглядеть, кроме смазанных сполохов света на коже. За время, проведенное в деревне, Вивьен перестала быть такой бледной. С тех пор как Левикот отрезал ей волосы, они отросли почти до лопаток.
Бабушка Ифе учила девушку плести косички, а порой завивала и подкалывала локоны причудливыми узорами, но чаще Вив ходила растрепанная, по привычке поправляя прядки, словно они все еще короткие. С длинными волосами она словно возвращалась к прошлой себе. Доброй, наивной, заботливой, благодарной.
– Спасибо, – сказала Вивьен.
– Да не за что…
– Нет, ты мне помог. Уберег от голода, от одиночества. Если бы ты меня не нашел, я бы свихнулась одна в горах.
– Ты бы рано или поздно вышла к деревне.
– Нет. – Вивьен прижалась лбом к плечу Акила. – Если я завтра покину деревню и мы уже не увидимся, хочу, чтобы ты знал, как я благодарна. Никогда не забуду твоей доброты.
Девушка подняла лицо, глаза, полные слез, блестели в свете одинокой свечи, ей не верилось, что незнакомый парень проявил бескорыстие и великодушие, спасая ее в лесу. Ему ничего не нужно было от нее, однако Акил привел Вив в деревню, одел, накормил и защитил. И пусть больше ее судьба не в его власти, без той помощи она бы не справилась.
Он стоял рядом, теплый и мягкий, но Вивьен не чувствовала прежнего смущения в его присутствии. Как жалко, что завтра они расстанутся.
В этот момент накидки, закрывающие вход, распахнулись, и в доме разлился свет.
На пороге стоял Садики с бумажным лампионом в руке.
– Что вы делаете?
– Простите, старейшина, – пролепетала Вив, отстранившись от юноши. – Я хотела узнать, почему вы меня прогоняете. Ведь для меня нашлось место в деревне. Ифе и Уси рады, я много работаю и…
– Да, но дело не в этом.
– Тогда в чем?
– Тебе здесь не место.
– Но меня вы не гоните, – вклинился Акил, – я тоже из других краев.
– Деви не должна была тут оказаться. Она знает почему. Я не буду раскрывать ее тайн. – Он глянул из-под густых бровей. – Но я выяснил, где ее ждут.
Вивьен сковал ужас. Что, если он продал ее Империи? Кто еще мог ее ждать? Какой бы выкуп предложила Эбигейл за авиатрису? А что с ней сделают за то, что оставила врагам самолет?
– Я не брошу Вивьен! – воскликнул Акил. – И буду ее оберегать!
– Как благородно. Боюсь, что такому человеку, как она, будет мало защиты мальчишки. Но если ты, Деви, не поедешь, то подвергнешь его опасности.
– Стойте. Я согласна. Но… не надо ничего рассказывать Акилу.
– Твое право, девочка. Дирижабль прибудет на рассвете. Готовься.
Вивьен выбежала наружу, Акил за ней.
– Подожди! Нет! Не убегай!
– Оставь меня! – разрыдалась Вивьен. У костра еще стоял гвалт. Люди не спешили расходиться. Вивьен свернула в сторону чащи.
– Не глупи, ты заблудишься в темноте или свалишься с обрыва! – Акил спешил за ней. – Давай поговорим.
Из глаз Вивьен катились злые слезы. Однако она не знала, на кого направлен ее гнев. На старейшину, который выгнал… на себя – за то, что обманула того, кто спас… или на то, что понадеялась на мирную жизнь. А может, на Этрийскую империю, которая заставит ее снова бомбить города, где живут люди – такие, как Акил, приветливые, милые и честные.
От облика дикарей-лерийцев не осталось и следа. Хотя шаман, продавший ее, вполне вписывался теперь в образ злодея.
Вивьен не понимала, как быть. Убежала подальше, уткнулась в толстый ствол дерева и плакала. Акил стоял позади, не решаясь ее коснуться.