Таким образом, совершенно очевидно, что Гиппократ, как это и принято думать, не выделял медицину из философии. Но так вопрос не стоял и вообще стоять не мог в мире, где философия приравнивалась к мудрости, мышлению. Гиппократ создал наряду с традиционной медициной контуры метамедицины или, точнее, идеи биохакинга, построенной на концепции выживания в динамике перемен во времени и пространстве. Завершением начатого Гиппократом творческого прорыва станет «Канон врачебной науки» Авиценны.
Другой вывод Цельса, который позволяет увидеть процесс становления новаторских эйдосов Гиппократа, – это заключение, что «Наиболее прославленные создатели медицинской науки, пытавшиеся развить ту часть медицины, которая лечит болезни образом жизни, также поставили себе задачей познание явлений природы, как будто без этого медицина является неполноценной и бессильной наукой»[17].
Судя по раздраженному тону, с которым Цельс говорит о «медицине, лечащей с помощью образа жизни», чувствуется, что он не может до конца понять: откуда возник столь чрезмерный интерес к сфере знаний, на первый взгляд, к медицине непосредственно не относящихся. Более того, Цельс отмечает, что адепты этого направления делятся на теоретиков, строящих свою стратегию действий на основе эйдосов, и эмпириков, подчеркивая в своем труде, что та часть медицины, которая лечит определенным образом жизни, разделилась на два направления, причем одни остались сторонниками отвлеченного направления, другие – сторонниками построения науки только на опыте.
В «Каноне врачебной науки» эти два направления переплелись в одну стройную систему эйдосов, из которых состоит теоретический каркас медицины метаморфоз и эмпирических регуляторов культуры выживания. Важно подчеркнуть, что динамика становится стержнем всей конструкции, и если в современном диалоге с природой доминирует стрела времени, то в конструкции Авиценны присутствует скорее колесо времени, цикличность процессов бытия как в социуме, так и в космосе.
Человек эпохи Восточного Ренессанса мыслит настолько широко, что ему нетрудно увидеть в окружающем мире циклический характер его существования, динамику воздействия на организм бесконечно сменяющих друг друга факторов времени и пространства. Так, особенно глубоко уровень понимания этой цикличности раскрывает в философско-поэтической форме Абульхасан Рудаки (ум. 941), который писал:
Пройдя путь от «садов Бухары», где писал свои касыды Рудаки, до «Сатурна колец», Авиценна мог с уверенностью сказать: «Я утверждаю: медицина – наука, познающая физическую природу человека, изучающая изменения состояния здоровья, практикующая режимы поддержания здоровья и способы восстановления здоровья в случае его утраты»[18].
Ибн Сина понимал, что материальный мир ставит свои жесткие ограничения поддержания равновесия, что в нем действует внешняя физическая причинность, а состояния здоровья и болезни лишь следствия. Приняв за основу принцип динамического развития, он наделил натурой не только человека, как это делали сторонники гуморальной патологии, но различные проявления в пространстве физического мира, не забыв сделать функцией бытия само время (времена жизни человека, времена года).
Отсюда, из глубинного осмысления природы бытия и рождается его системная медицина, которая вслед за метафизикой Аристотеля уходит своими корнями в проблемы «феноменологии Духа». Системная медицина Авиценны основана не просто на принципах детального управления всеми составляющими образа жизни, а, как уже было отмечено, на цикличности.
В определении понятия «медицина» Авиценна преднамеренно не употребляет слово болезнь, относя тем самым патологию к разряду состояний, возникающих, во-первых, как следствие нарушения в образе жизни; во-вторых, в результате нарушения равновесия в духовной сфере, на уязвимость которой в мире вещей он особо указывал в своем «Каноне».