- Майк, - я указал пальцем себе в грудь, представляясь, а затем указал на неё.
- Катрайона, - проговорила она по слогам, показывая на себя, а затем на меня, - Маак?
- Нет, Майк, - дублировал я свои слова жестами, за исключением имени. Девушка повторила ещё пару раз моё имя, но всё равно слегка коверкала его, поэтому я предложил другое, - Миша.
- Миишшаа, - произнесла она, растягивая, а затем засмеялась. Её смех был заразительным и звучал словно горный ручеек, так что рассмеялся вслед за ней и я. Правда не понял над чем, но был рад, что лёд между нами начал таять. Вряд ли же аборигены убьют меня, после того как смеялись вместе со мной. Да ведь?
В кухню тем временем вернулась младшая девочка, таща за собой крупную сумку из плотной жёлтой ткани, что размерами превосходила её саму и протянула её Катрайоне. Они о чём-то переговорили между собой, а затем старшая начала объяснять мне, дублируя это неизвестной мне речью:
- በቦርሳዎ ውስጥ ምግብ እጭናለሁ እና ከዚያ ትሄዳለህ። ጥሩ? - она тыкала на сумку, на меня, на живот и рот и показывала знаки, из чего я понял, что она предлагала мне забрать сумку с едой и проваливать. Я попытался подтвердить, что понимаю её, сначала закивал, потом поднял вверх большой палец, а затем показал ей "окей". Если на первые два жеста она улыбалась, то вот при последнем её лицо исказилось, а затем она прикрыла девчушке глаза и гневно мне что-то высказала, из-за чего мне пришлось вновь поднимать руки вверх.
Разобраться с недоразумением у нас не вышло. Из зала, основного помещения, откуда и пришла старшая и куда бегала младшая, раздались крики и топот. На кухню на мгновение всунулась лысая голова взрослого мужчины и что-то громко затараторила. И чем больше говорил лысый, тем ближе к тому, чтобы заплакать была младшая, и тем серьёзнее становилась старшая. Меня лысый не заметил, так как я стоял в дальней части кухни и был прикрыт от него шкафами, а закончив говорить тут же исчез за дверь, откуда донёсся быстрый топот.
Старшая, уже нисколько меня не опасаясь и не соблюдая дистанцию, вытолкала в заднюю дверь, даже не потрудившись ничего объяснить, а затем я услышал, как задвинули засов. Окна на кухне она так же закрыла изнутри специальными ставнями, а расплакавшуюся мелкую она утащила куда-то вглубь здания.
Происходило что-то непонятное и нехорошее одновременно, это я понял по настроению девушек. Но что именно случилось, для этого знаний мне не хватало. А я ко всему не успел ни еды набрать, ни толком в контакт с аборигенами вступить. Бежать сейчас было бессмысленно, так как без провизии я долго не протяну. Оглядев задний двор, решил, что прятаться в сарае не вариант - ничего не узнаю, так что, чуть отойдя и примерившись, я выбрал место, где возможно было залезть на крышу второго этажа, чтобы оглядеться.
По доскам крыши первого этажа пришлось передвигаться крайне аккуратно, так как они скрипели и прогибались под моим весом, и на втором этаже я так рисковать уже не решился, оттого растянулся и медленно пополз. Добравшись до конька крыши, я медленно выглянул из-за своего импровизированного укрытия. Вид открывался неплохой, видно было часть долину, а заодно и длинную улицу городка, и здания вдоль неё. Но моё внимание привлекло иное.
На улице не сновали люди, а все двери и окна были закрыты. Город будто бы вымер. А со стороны леса, по одной из трёх дорог к нему приближалась группа людей. Пришлось в очередной раз доставать свой монокуляр, чтобы рассмотреть их внимательно. Вот только ни их внешний вид, ни ездовые животные, ни то, что у некоторых в руках были винтовку, а у всех без исключения на поясах находились кобуры, с торчащими из них рукоятками. Данный факт радости и оптимизма не внушал. А ещё пересчитав всех всадников, осознал, чего так испугались девушки. В город въезжали пятнадцать вооруженных мужчин.