"Простите парни... Я должен был отказаться от миссии. Тогда бы Вы не погибли..." Неприятные мысли и осознание ответственности упали таким грузом на сердце, что хотелось лечь здесь же и ничего больше не предпринимать, но я знал своих парней - они явно были бы против. Изменить уже ничего невозможно, как ни старайся. Задвинув мысли о том, что подвёл своих парней и они погибли по моему недосмотру, в самый дальний угол сознания, я бросился в сторону берега, там, где оставалась наша лодка. Бег доставлял боль, но хотя бы отвлекал от мрачных мыслей. Когда просветы между деревьями начали увеличиваться, а до меня начал долетать шум прибоя, я снизил скорость. У кромки леса перед пляжем я остановился и внимательно осмотрелся по сторонам. Но и здесь никаких признаков, что кто-то из моих парней выбрался и вернулся к точке отхода, не было. Как, впрочем, не было и следов местных аборигенов. Ещё пару минут я внимательно вглядывался в горизонт, пытаясь отыскать нашу "Аврору", но её и след простыл. Хотя именно этого я и ожидал, Кайл должен был действовать по инструкции, иначе здесь бы пропали ещё он и Санчес, но сердце пропустило пару ударов. Я не держал на него зла, но вот что самому делать дальше не знал.
Спешить теперь было не куда, так что я присел, облокотившись на одно из деревьев и дал себе время отдышаться. Но стоило мне остановиться, как в голову начали лезть неприятные мысли. Стараясь не думать о уготованном мне будущем, решил отвлечься, занявшись делом, в первую очередь взявшись за лодку. Оттащил её ближе к деревьям, спустил воздух из баллонов, снял двигатель, постарался сложить, замаскировав местными упавшими деревьями, ветками и крупными листами. Копать очередную яму сил уже не было. Закончив с лодкой, я двинулся вдоль береговой линии, не выходя из леса, пытаясь отыскать какой-нибудь ручей или речку, чтобы попробовать напиться. Во рту было ужасно сухо, а желудок сводило в спазмах. Это скорее было последствием перенесённого организмом стресса, нежели голод. На какое-то время я впал в своеобразное беспамятство, бредя через чахлый тропический лес, еле переставляя ноги. Мысли путались, собираясь в огромный комок из претензий к самому себе, коротким мигом надежды, что может это всё сон, сетований об упущенной возможности прервать миссию, когда была такая возможность. Но в эти образы внезапно влезла яркая картинка, как моих парней испепеляет, буквально стирая из реальности, мощный взрыв, из-за чего меня тут же вытошнило. Желудок был пустым, поэтому я исторгал из себя лишь желудочный сок, что щипал и обжигал гортань и рот, оставляя неприятные ощущения.
"Арг-арг!" - разлетелся крик по лесу. Непонятно, это кричали местные аборигены или кто-то из живности. Я прополз ещё немного вперёд, а затем сам не заметил, как отрубился. Проснулся от холода, что медленно подбирался ко мне от земли, захватывая ноги и перебираясь на поясницу. "Так, Майк, у теня есть выбор! Либо сдохнуть здесь лёжа, либо попытаться хоть что-то предпринять!" - с этой мыслью я медленно поднялся и побрёл дальше вдоль берега в поисках источника пресной воды.
Глава 2. Несостоявшаяся свадьба.
Директива Общества №1: Нет никакой ценности превыше жизни.
Я ходил по своему номеру из угла в угол вдоль огромного, во всю стену, окна. Шум шагов скрадывал плотный ковролин, но я на автомате выбивал свой ритм, щёлкая пальцами руки. Даже прекрасный вид с высоты в пятьдесят этажей на город, утопающий в зелени парков, с возвышающимися высотками разнообразных по своей архитектуре, не мог меня отвлечь от тягостных мыслей, что носились целым вихрем в голове. И в этом не было ничего удивительного. Хороший друг Алекс Иванов пришёл за двадцать пять минут до моего бракосочетания и огорошил известиями, да такими, что не только предстоящая свадьба теперь была под вопросом, но и, если так задуматься, вообще всё в моей жизни.
- И ты молчал, Алекс? Сколько ты уже знаешь об этом? - я непроизвольно позволил себе повысить голос, чего обычно никогда не делал. Закипающий внутри меня гнев к невесте хотел вырваться наружу. Но так как её не было в обозримой близи, то мне сильно хотелось что-нибудь разбить, сдерживать себя приходилось из последних сил. Ещё меня потрясывало от почти ощущаемой физически, но душевной боли, причиной которой был лучший друг Кертис, ещё один участник прозвучавшей новости. От осознания случившегося разрывало душу и сердце, но вместе с тем во мне тлела и злость к Алексу, что сейчас развалился на кресле в моём номере и явно недоумевал, из-за чего я злюсь и на него тоже.