- Лейтенант Родригес, расскажите суду, случалось ли такое, чтобы Михаил Дементьев знал о каких-либо нарушениях Устава или Директив Общества? - после прозвучавшего вопроса на миг в зале установилась тишина. Санчо повернулся ко мне, а его взгляд слегка изменился. Он чуть пожал плечами, всем своим видом будто извиняясь за что-то.
- Да, было дело. На исход первой Арены большинство курсантов из нашего потока делало ставки, - слегка упавшим тоном озвучил он.
- Спасибо, у обвинения больше нет вопросов к свидетелю! - в очередной раз перебил обвинитель свидетеля, как только услышал то, что хотел. Но в дело тут же вмешался дядя, предупреждённый мной о риске подобного развития событий.
- Лейтенант Родригес, уточните для суда, нарушал ли подсудимый хоть раз Устав или Директивы?
- Протестую! - попытался было прервать попытку обвинитель, но ему хватило лишь одного строгого взгляда судьи, который затем кивнул Санчезу, давай добро на то, чтобы он озвучил ответ.
- Никак нет, - Санчо расплылся в своей фирменной улыбке, - Мало того, что никогда не нарушал сам, как только узнал о случившемся, сразу же предупреждал всех без исключения, что подобное является нарушением, отговаривал от этого и угрожал подать рапорт начальству, в случае повторения.
На этом свидетели со стороны защиты закончились. Ввиду закрытого слушания, а также секретности дела и каким-то юридическим проволочкам, о которых мне вещал дядя, но я его не особо внимательно слушал, обе стороны могли представить не больше двух свидетелей. И сейчас пришла очередь обвинения. Учитывая, что я всё в подробностях рассказал своему Эрону, то первый из них не оказался для нас неожиданностью. В зал вошёл крупный, широкоплечий, одетый в военную форму капитан с несколькими ведомственным наградами, закреплёнными на левом грудном лацкане. Эндрю Джонсон входил в судебный зал уверенно, с высоко поднятой головой, но стоило ему увидеть меня, а точнее узнать во мне того самого Майка, что он не видел больше десяти лет, его образ изменился. На лице отобразилось явное недоумение. Он занял отведённое место, начал отвечать на вопросы обвинителя, но всё не отводил от меня взгляда, будто не мог поверить, что даёт показания против. Учитывая перечень вопросов, моя характеристика из уст Эндрю была больше нейтральной, чем отрицательной, если говорить с натяжкой. Подобным развитием событий обвинитель не был доволен и продолжал сыпать вопросами:
- Давайте вернёмся в самое начало. Напомните, когда именно начался Ваш конфликт с подсудимым Дементьевым?
- Мы столкнулись в реплеве, что вёз нас в Учебную часть. Обменялись взаимными шутками, довольно обидными...
- Прошу обратить внимание, уважаемый Суд! - обвинитель вообще не стеснялся перебивать свидетелей, в том числе и своих, - Что в соответствии с Уставом Корпуса Защитников транспорт, а именно реплев, доставляющий новобранцев, считается военным судном, а значит обозначенный конфликт начался уже на службе... - но с военными у него это выходило гораздо хуже. Теперь и Джонсон дал отпор, не позволив сбить себя с толку.
- Секундочку, господин судья! - Джонсон даже приподнялся со своего стула, - Прошу внести ясность обвинителя, с какой целью был задан последний вопрос?
Парень в форме обвинителя обменялся с судьёй недоумёнными взглядами, а быстрее всех отреагировал мой дядя. Хоть и не во весь голос, но достаточно громко, чтобы услышал Эндрю, он сказал:
- Только для того, чтобы повернуть всё худшим образом для Майка...
- Протестую! - обвинитель проигнорировал вопрос своего свидетеля, но вот на фразу защитника отреагировал незамедлительно, как и судья.
- Принимается! - тот строго посмотрел на дядю, - Первое предупреждение, Защитник!
- Так! - перекрыл всех по громкости Джонсон, а я заметил, что тон, громкость и тембр речи уж очень напоминает манеру Бронсона, - Прошу внести в протокол, что меня ввели в заблуждение, приглашая на этот процесс в качестве свидетеля обвинения. Мне сообщили, что потребуется дать показания против военного преступника, вот только не уточнили, кого именно. А проделав не близкий путь с самой границы, я вижу на скамье подсудимых Плюси... Извините, Михаила Дементьева, и это не укладывается в моей голове. Я готов поверить во что угодно, но, чтобы Дементьев был преступником - такого точно быть не может, - он с неприкрытой злобой посмотрел на обвинителя, из-за чего парень слегка поежился и будто бы уменьшился в размерах, - Да, мы с ним конфликтовали, но только потому, что оба были хороши в том, чему нас учили. Без конкуренции не добиться прогресса. Я даже представить себе не могу, чтобы Майк что-то нарушил из Устава Корпуса, и уж тем более из Директив. Во всяком случае намеренно, без давления внешних обстоятельств. А в то, что он сам выбрался с задания, а не вытащил своих бойцов — это совершенный бред. Дементьев до скрежета в зубах правильный боец Корпуса и показательный гражданин Общества. Если бы Вы знали его хотя бы столько же, сколько и я, подобные обвинения вызвали бы у Вас только недоумение или смех. Со всей ответственностью заявляю - Майк скорее бы сам погиб, чем допустил бы возможную гибель кого-то из своего прайда. Так было десять лет назад, уверен, что так есть и сейчас. Если потребуется, я смогу это повторить, и мое мнение не поменяется, - лицо Эндрю, говорившего эти слова судье, было непроницаемо, речь звучала уверенно и твёрдо. Всё недоумение, которое поглотило Джонсона с момента входа в зал, испарилось. А в нём теперь можно было снова узнать того упрямого и прущего напролом бойца, с которым Майк когда-то соперничал.