“- Приехали, Александра”, - прозвучал такой знакомый голос. “Я провожу тебя на посадку, оставь вещи в машине - я их заберу.” Саша с трудом разлепила веки и уставилась на водителя. Прошло несколько секунд, прежде чем она осознала, что не спит.
“- Миша?! Как я рада тебя видеть - а я-то уже подумала...”, - радостно вскрикнула она, наконец-то убедившись в том, что ей эта встреча не приснилась.
“- Увы, наш последний вечер украли. Я провел полночи с гаишниками по вине одного старого шутника. Видите ли, ему захотелось развернуться именно там - а права мне пришлось отстаивать. Ты не обижаешься? Понимаешь, это же мой единственный хлеб сейчас. Но я над ним тоже подшутил, по-своему. Когда он с утра меня вызвал, как ни в чем не бывало, чтобы ехать в аэропорт, то я выкинул его на Каменном острове по дороге в твой отель - правда, странное совпадение? Благо темно было хоть глаз выколи, он и сообразить не успел где мы, а на острове сейчас как раз мосты ремонтируют. Так что если этот злой гений еще не научился летать, то он там застрял надолго. Как минимум до сегодняшнего вечера. Если конечно по льду не рискнет добираться. Но это вряд ли.”
“- Да, жестко ты с ним, хотя вполне заслуженно. А я подумала, что у тебе семейные дела возникли. Кстати, а как твоя жена относится к твоим ночным сменам? Ночью, знаешь ли, всякое может случиться”, - Саша благоразумно решила не раскрывать ему пока все карты. Пока что ей было непонятно, какова связь между ним и стариком, если она конечно есть.
“- Какая жена? Я давно в разводе, и все “дипломатические переговоры” идут только через бабушку - мою мать. Последний раз мы общались с моей бывшей - дай-ка вспомнить - ну да, перед Новым годом, когда она возила моего сына с их маленькой дочкой кататься на лыжах в Австрию. Понадобилось мое согласие на вывоз ребенка за границу. Она, понимаешь ли, хочет соответствовать своему кругу”, - с нескрываемым раздражением сказал он. “Пацана вот только жалко, надеюсь, он меня не возненавидит”, - пробормотал он скорее для самого себя, чем для нее, закатывая тележку с ее вещами в здание аэропорта, на удивление обшарпанное и непрезентабельное для воздушных ворот империи.
Похоже было, что Михаил абсолютно искренен с ней. И - что не может не радовать - свободен! Саша почувствовала, как гора упала с плеч. Да, он совсем не изменился - такой же вспыльчивый, такой же, как сейчас принято говорить “лузер”. Хотя - кем и почему так принято? И что это за снобизм такой - считать всех, кто зарабатывает ровно столько, сколько может позволить себе потратить - неудачниками? Он такой же человек как эти хлюсты из инвестбанка, только лучше. Потому что он живой, ранимый, ему бывает так же весело, так же страшно. Он также желает счастья своим детям, так же ошибается, так же одерживает свои маленькие победы. Да и вообще - почему она должна оправдываться в том, что любит его? Не может же такая нежданная встреча почти через четверть века быть простой насмешкой, не ведущей никуда и ни к чему новому? Нет, это было бы слишком!
Прижавшись к нему всем телом, она как будто сквозь туман услыхала, что металлический голос обращается прямо к ней, и это было так неожиданно, как будто действительно глас этот шел с самого неба: “Пассажирка такая-то срочно пройдите на посадку. Посадка на ваш рейс заканчивается.” И для того, чтобы услышать этот глас, ей не нужны никакие специальные программы. Но что этот голос на самом деле хотел ей сказать? Как будто бы со стороны наблюдала она эту очередную сцену их расставания. Встретятся ли они вновь?
“- Сашенька, милая, тебе пора. Но я обязательно к тебе приеду, совсем скоро!”, - говорит ей Михаил, пытаясь разжать ее руки, тщетно стараясь перекричать металлический голос в динамиках.
“- Да, конечно, пора, я напишу тебе, как только приеду. Может быть - получится увидеться в следующие выходные?”, - просительно отвечает она, подняв на него горящее, счастливое лицо. Они уже говорили друг другу эти слова, и оттого, что эта мантра повторяется снова и снова, ее охватывает ощущение, что давно заслуженный ими покой и забвение совсем близко, стоит только протянуть руку. Она, наконец, разжимает объятья и последней проходит на посадку. Автомат равнодушно клацает, проглатывая ее билет. Обернувшись, она не видит Мишу среди провожающих, мешают навернувшиеся на глаза долго сдерживаемые слезы. Но она знает, что он там, и приветственно машет ему рукой.