“- Тише, душенька, нам с Вами свидетели без надобности”, - тихо и властно проговорил он. “- Остановка будет через полчаса. Остальные, я полагаю, еще не вернутся с ужина. Я Вас провожу до дачи, а то еще заблудитесь - в пространстве и времени”, - усмехнулся он.
“- Но что же все-таки происходит?” - понизив голос, спросила она, инстинктивно подавшись ближе к собеседнику.
“- Вы, Алекс, сейчас пребываете в теле своей прабабушки, 29-летней мещанки Софьи Гершовны Тарганской, сбежавшей из дому, из еврейского местечка на границе с Польшей, от ненавистного жениха, в самый канун с таким трудом устроенной свадьбы - ни приданого, ни простите великодушно - молодости. Из документов у Вас с собой как я полагаю, позаимствованный у подружки-полячки паспорт. Вероятно, Софья Гершовна далее проследует в Санкт-Петербург и наймется гувернанткой или, скажем, домоправительницей в семью выкреста-адвоката, возможно, не без содействия нашего соседа по купе. Ведь недаром же Вы при всей скромности в средствах решились ехать первым классом? Не иначе как надеялись найти себе будущего благодетеля, не так ли? Вот только будет ли помощь бывшего офицера бескорыстной, как думаете? И, кстати, когда это Вы успели свести знакомство с тем самым полицейским, так что он документы Ваши проверять не стал. Расскажете?”
“- Не понимаю я Ваших намеков, милостивый государь. Я его впервые вижу. Вернее, впервые я его увидела на платформе Ленинградского вокзала, после того, как...”, - стала подыгрывать в тон ему Саша, но тут же запнулась, не зная, стоит ли рассказывать о неудачном свидании с Михаилом и о поспешных проводах на вокзале. Собеседник молчал, покачиваясь в такт стуку колес, его резной профиль внезапно показался ей благородным в неверном свете мелькающих за окном газовых фонарей на. Почему-то они так и не включили полностью электричества в купе после того, как ушли ужинать их попутчики. Внезапно поезд стал притормаживать, и Ефим Матвеевич галантно подал ей руку, помогая подняться с мягкого дивана.
“- Быстрее, Алекс, прошу Вас, поезд простоит здесь всего несколько минут, да и то было непросто договориться о внештатной остановке. Пойдемте же, поскорее”. Она поспешила за ним в тамбур и там, не без труда открыв дверь, он, не по возрасту проворно, спустился по высоким чугунным ступенькам и спрыгнул на железнодорожную насыпь, увлекая ее за собой. Она не удержала равновесия, и они оба повалились, как заигравшиеся школяры, в мягкий белый снег. Поезд медленно тронулся, а они, чтобы не быть покалеченными отъезжающим составом, скатились с насыпи в неглубокий овраг.
“- Уф, что из-за Вас сударыня приходится выделывать!”, - отфыркивался он, весело поблескивая черными глазами из-под запорошенных снегом бровей.
“- Спасибо Вам, дальше я сама дойду - во-он наш дом на пригорке, уже виднеется от станции. Такой пряничный домик, свекор покойный - большой оригинал был, отделал дом бутылочными донцами, отличная, кстати, тепло- и звукоизоляция”, - приговаривала она, отряхивая от снега свою современную короткую шубку, в которой была на вокзале, провожая Михаила. Старомодная, в пол, хотя и элегантная одежда - что-то вроде длинного пальто с меховой опушкой - рассосалась в пространстве, как и дым от паровоза. Не слыша его ответных реплик, она подняла голову и заозиралась по сторонам в поисках своего загадочного покровителя - она была совершенно одна, но ей было не страшно. В глубине души Саша знала, что бояться ей теперь больше нечего, она под надежной охраной, вот только ангела ли? Осторожно, чтобы не поскользнуться, она направилась по сияющей под лунным светом обледеневшей тропинке от станции к дачному домику, уже отсюда она могла видеть, что в окнах горит свет, и пусть ее приход будет для них неожиданностью - все равно ей там будут рады.