“- А ты разве не поднимешься со мной?”, - сама не ожидая от себя такой смелости, спросила она.
“- Позже, если позволишь. Мне нужно выполнить тот заказ, клиент позвонил”, - мягко ответил он ей, понизив голос и нагнувшись, поцеловал ее в уголок губ. То, как он это сделал, обещало настоящее блаженство, у нее даже слегка закружилась голова. Его шаги по парадной лестнице едва успели затихнуть, как ее вещи услужливо было занесены в номер. Консьержка выдала ей ключи от входной двери и от номера, причем два комплекта. Единственная реплика, которую она произнесла, касалась того, как попасть в отель в ночное время - надо было воспользоваться своим ключом и потом еще нажать вызов консьержа. Такая вот двойная защита. Номер был просторный, с огромной террасой, еще с Нового года украшенной иллюминацией. Она накинула шубу и вышла на балкон покурить. Здесь не было ветра, и потому мороз так не чувствовался, как на улице, а она заметно нервничала, и ей надо было успокоить себя привычным образом. Напротив их бывшего доходного дома чернел силуэт католического собора. Район был тихим, добротной дореволюционной постройки. Похоже, что соседние дома тоже были частично переоборудованы из огромных когда-то коммунальных квартир в пансионы и мини отели. Ей нравилась эта европейская доступность и приватность временного пристанища, когда никто не норовит содрать с чужака втридорога, а главное деликатно не сует свой нос в чужие дела. У нее не было опыта гостиничных свиданий, но нервничала она вовсе не из-за отеля, а из-за того, как он воспримет ее такой - грузной, постаревшей, с обвисшей грудью? Она не стала распаковывать вещи. Какой смысл, если с утра уезжать. Поэтому, время для нее тянулось особенно томительно долго.
Будучи больше не в состоянии чем-то себя занять, oна вышла на улицу где-то минут через сорок после их расставания и медленно побрела к собору. Дверь была приоткрыта, и из-за нее явственно слышалось стройное церковное пение. Она тихонько проскользнула внутрь и присела с краю ближайшей ко входу скамьи. Судя по всему, шла репетиция перед вечерней службой. По торжественности было похоже, что готовятся к какому-то празднику, она в этом совершенно не ориентировалась. Мелодия и женские голоса удивительно гармонировали друг с другом, обещая забвение и вечный покой. Просидев так, наверное, минут двадцать в каком-то сосредоточенном оцепенении, она, наконец, нашла в себе решимость подняться и выйти из теплого полумрака собора на бесприютный холод чужих до враждебности улиц. Только уже подходя к таверне, она осознала, что мелодия и слова бесконечно повторялись, как на испорченной записи, создавая это состояние медитативной погруженности, как если бы кто-то читал мантры. Ей показалось, что пели на латыни, что это за псалом был такой или как его там, интересно? Саша не обладала музыкальной памятью и вряд ли смогла бы его воспроизвести, но мелодия эта все еще звучала в ней, как обещание скорого счастья. Если оно, конечно, все еще для нее возможно.
Таверна представляла собой уютное заведение с десятком столиков, в неярко освещенном полуподвальном помещении. Все столики были заняты, кроме одного, на котором стояла табличка “зарезервировано”. Назвав фамилию Михаила, Саша была приветливо встречена распорядителем. Официант, представившийся Владом, сообщил ей, что ее приятель просил извиниться за опоздание, и что ей сейчас принесут закуски. Саша с недоумением посмотрела на него, не понимая, почему же Михаил ей сам не позвонил, но убедилась, что в этой северной столице мира ее оператор связи упорно не функционирует. Возможно это из-за того, что она находится в полуподвале? Но даже признаков пропущенных звонков не было. Так что она расслабилась, потягивая свежевыжатый сок и неспешно просматривая меню. Но вот уже и закуски все съедены подчистую (Саша отличалась завидным аппетитом, даже когда нервничала), а Михаила все нет. Саша вышла на улицу, телефон издевательски показывал одну черточку на шкале, и позвонила ему. Абонент был недоступен, а потом ее телефон на морозе вообще отказался работать. Она, уже обеспокоенная, вернулась к столику, рассчиталась и, попросив Влада на всякий случай передать, что она будет в гостинице, широким шагом, пытаясь унять дрожь, направилась в отель. Девушка за конторкой приветливо ей кивнула и снова погрузилась в какие-то бумаги. Саша прошла в конец длинного полутемного коридора и открыла массивную дверь номера, все еще украшенную рождественским венком. Дверь за ней захлопнулась с мягким, клацающим звуком, сняв шубу и теплые угги в слабоосвещенной прихожей и убрав все эту амуницию в шкаф, Саша прошла в комнату, не зажигая в ней света. Застыв на середине комнаты, она было хотела, но не смогла закричать от сковавшего ее ужаса. В кресле, спиной к ней сидел какой-то темный силуэт. Саша трясущейся рукой шарила по стене в поисках выключателя, но, как в кошмарном сне, все никак не могла его нащупать.