Сара отправила домашних слуг и с ними охрану лагеря искать пропавшую без вести. Халиса она отрядила на поиски Ифтаха — пусть немедленно организует из бойцов спасательную команду. Приняв меры первой необходимости, она осталась одна в стане, что совсем небезопасно. Теперь, когда настало время выражать чувства наружно, а вокруг нет никого, Сара разрыдалась. В мозгу ее возникали страшные картины утраты горячо любимой дочери. “Нет, нет, нет! Такое не должно случиться с бедной девочкой!” — твердила она, всхлипывая и глотая слезы.
4
Нога краснела и опухала прямо на глазах, становилась страшная, чужая. Боль делалась сильнее с каждой минутой и даже застилала собою ужасную мысль о скорой смерти. “До утра не доживу!” — ясно осознала Авиталь и принялась повторять обрывки случайно слышанных ею молитв. “Да простит меня Господь за маловерие и сомнения!” — прокричала она из последних сил, и поняла, что это ее последние слова, и приготовилась умирать.
Вдруг до ее ушей донеслись отчаянные проклятия и вместе с ними звук чего-то катящегося по склону коварной расселины. Она с трудом открыла глаза и увидала рядом с собою контуры мужчины. Молодой и сильный человек этот быстро вскочил на ноги, отряхнулся, вытер ладонью лицо, размазывая кровь от царапин.
Незнакомец проходил мимо, услыхал отчаянный женский вопль, бросился на помощь и тоже очутился в ущелье. К счастью, случайный прохожий серьезных ран не получил.
— Ты кто? — спросил новоприбывший.
— Я умираю, — слабым голосом проговорила Авиталь.
— Что с тобой?
— Я умираю… нога… я с утра тут… я умираю… нога…
— Покажи ногу, красавица!
— Смотри…
— О-о-о! Есть чем гордиться! Я понесу тебя. Где твой дом?
— Лагерь Ифтаха… Я его дочь… Я не умру?
— Будешь жить, дева!
— А ты кто?
— Потом узнаешь. Обхвати меня за шею и крепко стисни зубы — помогает от боли.
Спаситель взял на руки страдалицу и осторожно двинулся по пологому склону ущелья. Перемена позы отозвалась нестерпимой болью, и Авиталь потеряла сознание.
5
Как легко догадаться, охранники и слуги вернулись в лагерь не солоно хлебавши. Они сидели, понурившись, виновато поглядывая на Сару. Некоторые из них вполне понимали материнские муки, другие лицемерно принимали скорбный вид — говорят, кто не чувствует боли, тот не верит в ее существование.
Кончились слезы у матери, горе овладело душой ее. Она лежала на земле и тупо глядела в лунное небо. “Неужели? Неужели? Проклятая земля Тов!”
Явился Халис. Он сообщил, что Ифтаха не нашел, но встретил человека, который направлялся верхом к воюющему атаману с неким военным донесением. Халис передал с гонцом суровую весть: Авиталь пропала, и надо неотложно искать девицу.
Вдруг среди всеобщего уныния послышался шум тяжелых шагов. Охранники вскочили на ноги, схватились за оружие. Нарисовалась незнакомая фигура. В полутьме можно было разглядеть: мужчина нес на руках молодую женщину.
— Она жива, — часто дыша, проговорил человек, — принимайте пропажу!
— Авиталь, Авиталь, что с тобою? — заголосила вскочившая на ноги Сара.
— Клади ее сюда, добрый человек! — скомандовал Халис, расстилая шкуру у входа в шатер.
— Нога… — пробормотала на минуту пришедшая в себя Авиталь.
— Доченька, родимая! — вернулись слезы к Саре.
— Матушка… пить… — слабым голосом пропищала Авиталь.
— Ногу твою вылечим, милая. Я знаю целебные травы! — уверенно заявил Халис.
— Кто ты, спаситель наш? — вспомнила о незнакомце Сара и попыталась обнять его.
— Я на днях приду проведать больную, — вместо ответа на вопрос крикнул юноша и скрылся в темноте.
Наутро примчался Ифтах. Лицо искажено страданием. “Мне уже доложили — Авиталь спасена, но тяжело ранена. Где моя девочка?” — вскричал отец. “Ш-ш-ш! Разбудишь ребенка! Она в шатре, уснула, наконец!” — ответила Сара, и слезы вновь брызнули из материнских глаз.
Ифтах на цыпочках вошел в шатер. Авиталь спала, лежа на перине из трех медвежьих шкур, укрытая четвертой. Больная нога торчала наружу, забинтована. “Я наложил ей повязку и приготовил сонной зелье. Пусть поспит, бедняжка” — шепотом доложил Халис. “Я покормила девочку бульоном из молоденького барашка!” — добавила Сара. Отец наклонился над больной, потом уселся рядом. Облегченно вздохнул — кажется, худшее позади. “Молодая, справится, все заживет!” — подумал Ифтах. Однако ему было несколько досадно, что в таком непростом деле обошлись без него.