В течение двух лет на жительство в Нью-Салем перебрались более сотни человек, соорудивших две дюжины разнокалиберных строений: от солидной двухэтажной таверны до миниатюрных (8 x 12 футов — примерно 2,5 x 3,5 метра) жилых хижин.
Предприимчивый Оффут решил, что здесь будет весьма выгодно содержать лавку, и предложил Линкольну место приказчика: ему приглянулся сильный и находчивый молодой человек, столь ловко снявший лодку с мельничной дамбы. Для Линкольна это была долгожданная самостоятельная и в определённой степени стабильная работа (15 долларов в месяц!), и он, едва вернувшись из Нового Орлеана, согласился.
Поначалу Аврааму приходилось спать прямо в лавке, в кладовой, между ящиками и бочками. Позже он перенял обычную практику неженатых молодых людей, не имеющих собственного дома: устраивался на постой к какой-нибудь семье за небольшую плату либо за работу по хозяйству. По вечерам, примерно с восьми до одиннадцати часов, он обязательно выкраивал время для чтения.
Чтобы освоиться в Нью-Салеме, Аврааму пришлось пройти своеобразный обряд инициации. В Нью-Салеме и его окрестностях верховодила озорная компания парней, живших неподалёку, в селении Клари Гроув. Эти ребята с одинаково бурной энергией копали по просьбе соседей пруд или колодец — и заталкивали какого-нибудь бедолагу в пустую бочку, чтобы скатить его с горки; помогали бедной вдове — и незаметно связывали хвосты лошадей зазевавшихся путников. Они могли отдать последнее бедняку или сироте, а могли всё проиграть в карты. Жизненная сила у них била через край. Соревнование в любом виде притягивало их как магнит, будь то бег, борьба, стрельба в цель, метание лома или молота, петушиные бои или такое популярное со времён европейского Средневековья развлечение, как «гандерпуллинг» — срывание на полном скаку привязанного к ветке дерева гуся, непременно за намазанную скользким салом шею.
А хвастливый Оффут стал расписывать клиентам, что Линкольн не имеет равных ни в беге, ни в борьбе, что он побеждал во многих состязаниях ещё в Индиане. «Парни из Клари Гроув» и сами были не прочь испытать нового долговязого приказчика Оффута, но теперь это стало делом принципа. Однажды осенним днём 1831 года Оффут стал в очередной раз расхваливать Линкольна, и один из покупателей предложил заменить слова делом. Он объявил, что готов поставить десять долларов на то, что Линкольн уступит в схватке предводителю ватаги из Клари Гроув Джеку Армстронгу. Авраам не хотел такой схватки на пари, но Оффут уговорил его: нужно поддерживать и свою репутацию, и популярность лавки.
Состязание было организовано по всем правилам: борьба без помощи ног, из определённой позиции, до тех пор, пока один из соперников не окажется прочно прижатым к земле.
Армстронг был крепко сложенным опытным бойцом. Однако Линкольн был выше его — шесть футов четыре дюйма (1,93 метра) и весил под 214 фунтов (97 килограммов). Он был не столько мускулистым, сколько, как свидетельствовал его давний друг Херндон, «жилистым» и в поединках умело использовал свои необычно длинные руки, почти 15 лет ежедневно «упражнявшиеся» с тяжёлым топором дровосека.
Казалось, весь Нью-Салем собрался поглазеть на схватку. Зрители заключали пари: на деньги, на виски, на полезные хозяйственные мелочи. Затем поединок начался.
В картинках и комиксах о жизни Линкольна будущий президент ловко проводит боковой захват и эффектно бросает соперника на землю: тот летит по широкой, впечатляющей зрителей дуге. Однако свидетельства сильно расходятся в деталях: то ли Линкольн выиграл по очкам, то ли была объявлена ничья, то ли Армстронг, чувствуя, что проигрывает, применил запрещённый приём… Несомненно только, что Авраам сумел завоевать симпатии противника, и с тех пор Джек Армстронг стал его близким приятелем, а «парни из Клари Гроув» — верным окружением, всегда готовым прийти на помощь.
Линкольн сумел расположить к себе почти всех жителей Нью-Салема в первые же месяцы жизни в городке. Его сочли усердным, покладистым, но при этом сильным и непохожим на других{28}. Кроме того, за время работы в лавке Авраам заработал прозвище Честный Эйб. Сохранились истории, как, уже закрыв лавку и пересчитывая выручку, Авраам обнаружил, что взял с одной из покупательниц на шесть центов с четвертью больше положенного, и на ночь глядя отправился за три мили пешком, чтобы вернуть деньги. В другой раз Линкольн перепутал гирьки и взвесил покупателю не полфунта чаю, а только четверть, и с раннего утра пустился в дальний путь, чтобы передать кулёк с недовешенным товаром.