Понимая, что теряет сторонников, Хардин решился на неожиданный ход: написал Линкольну, что неплохо было бы изменить систему номинации кандидатов. Его адресат хладнокровно парировал: «Меня вполне устраивает та справедливая система, которая позволила Вам и Бейкеру быть номинированными и честно пробиться в Конгресс». Более того, он предложил не доводить спор до публичной ссоры на страницах газет, чтобы не испортить впечатления избирателей штата о единстве партии. Хардин понял, что проигрывает Линкольну, поддержанному конгрессменом Бейкером, и нашёл, как ему казалось, удачный выход из положения — отказался претендовать на номинацию и вскоре ушёл во главе Первого полка иллинойсских добровольцев на начавшуюся войну с Мексикой. Вместо политической славы Хардин надеялся обрести военную (а может, поработать на будущее и подкрепить свои политические позиции боевыми заслугами), но в феврале 1847 года в сражении при Буэна-Виста был убит.
Первого мая 1846 года партийный конвент вигов (секретарь — партнёр Линкольна Херндон, председатель комитета по резолюциям — недавний партнёр Логан) единогласно выдвинул Авраама Линкольна кандидатом на место в Конгрессе, объявив об «искренней и активной поддержке» его на выборах{148}. Демократы, в свою очередь, выдвинули довольно известного проповедника методистской церкви, 62-летнего Питера Картрайта. Именно Картрайт когда-то обыграл Линкольна в Нью-Салеме, на первых для него выборах 1832 года. И если Линкольн завоёвывал популярность постоянными объездами округа в качестве адвоката, то Картрайт добивался известности объездами иллинойсской глубинки в качестве странствующего проповедника, противника рабства и виски. Блестящий проповедник, однако, явно проигрывал Линкольну как политический оратор. Сам Линкольн веселил слушателей (и завоёвывал голоса), сравнивая невнятную позицию Картрайта по наболевшим экономическим вопросам с положением охотника, который из-за очень дальней дистанции не мог определить, олень у него на мушке или соседский телёнок, и решил стрельнуть наудачу. Мол, пусть рассудит Господь: попаду — значит, олень, промажу — телёнок{149}.
Понятно, почему священник попытался переиграть соперника не в дискуссиях о размере ввозных пошлин и линии государственной границы в Орегоне, а в религиозном вопросе. Удар Картрайта был прост и крайне неприятен: проповедник стал распространять слухи, что Линкольн не верит в Бога, то есть, по меркам того времени, совершенно аморален.
Пришлось Аврааму определять свою религиозную позицию. Он написал нечто вроде листовки, отправил её друзьям и распространил в тех графствах, где слова Картрайта могли оказать определённое влияние:
«Сограждане! В некоторых частях нашего избирательного округа стали распространяться слухи о том, что я открыто надсмехаюсь над христианской верой. Вот почему я решил внять совету друзей и разъяснить свою позицию в этом вопросе. Я не являюсь прихожанином какой-то определённой церкви, это правда. Но правда и то, что я никогда не отрицал истину Священного Писания и никогда не высказывался неуважительно ни вообще о религии, ни о какой-либо отдельной ветви христианства…
Меня и самого не убедишь поддержать при выдвижении на государственную должность человека, который является открытым, глумящимся врагом религии. Оставляя вершить высшую справедливость в отношении такого человека Творцу, я всё-таки не думаю, что кто-либо имеет право оскорблять чувства и подрывать мораль общества, в котором он живёт… Я публично осуждаю того (кто бы это ни был), кто распускает подобные фальшивые слухи обо мне»{150}.