— Разве я не философ, и философ не с известным именем? — сказал Сенека с некоторой гордостью.
— Бог, о котором я возвещаю, открывается людям с простыми сердцами. Он презирает тщетные земные познания. От таких философов, о которых ты говоришь, Он скрывается.
— Но что ты наконец намерен делать?… Разве этот Рим, который ты хочешь просветить, будет лучше подготовлен для восприятия твоей истины, чем я?… Думаешь ли ты, что он станет внимать твоему голосу?…
— Дух Божий внушит мне то, что я должен сделать, а Господь Иисус Христос довершит остальное… Сенека! Сенека! Рим, столь непокорный, склонит свою голову. В недалеком будущем число христиан будет так велико, что если бы они удалились, то Рим представлял бы из себя не более как обширную пустыню.
— А я, дорогой Павел, — сказал, улыбаясь, философ, — я тоже буду в числе твоих?
— Нет, Сенека, ты будешь уважать мое учение, но не постигнешь его. Это будет для тебя хорошей философской системой, дающей осуществление некоторым из твоих мыслей; потомство найдет в твоих сочинениях некоторый отголосок моих слов и наших священных книг, но дальше этого ты никогда не пойдешь.
— Почему же так, дорогой Павел? Если твое учение — истина, я не найду ничего лучше, как быть в числе твоих учеников.
— Быть моим учеником не то же самое, что сделаться последователем Платона, Аристотеля или других философов. Как я уже тебе говорил, Бог, которого я исповедую, не любит гордецов, и для того, чтобы последовать за Иисусом Христом, распятым на кресте, нужно, как Он, нести свой крест. Другими словами…
— Нести свой крест!.. Орудие пытки для рабов!.. Дорогой Павел, поистине ты…
— Лишен рассудка, не так ли, Сенека?… Не это ли ты хотел сказать? Да, действительно, я безумец. И это безумие я хочу преподать Риму; оно овладеет им и распространится по всему миру.
— Говори же, Павел, ибо я не могу тебя понять. Этот крест, Иисус Христос, христиане, Рим, вселенная… Клянусь Юпитером! Что все это значит? Это какой-то лабиринт…
Мы не берем на себя передачу вдохновенных слов апостола; чудодейственная сила его красноречия блистала, как молния среди ночной темноты.
Прежде всего Павел рассказал философу, как из преследователя христиан он обратился в пылкого проповедника новой религии. Он развернул перед ним восхитительную картину развития религии, восходившей к первым временам мира и сохранившейся в течение веков до сего дня. Он говорил ему об Иисусе Христе, пришествие которого было возвещено человечеству пророками и ожидалось всеми поколениями. Он рассказал ему, как Иисус пришел в мир, когда наступило время исполнения пророчеств, — как пришел Он в бедности, чтобы преподать Свое Божественное учение, совершить чудеса, умереть на кресте и воскреснуть во славе. Рассказ о проповеди апостолов, «о доброй вести», распространившейся по свету, и покорении все новых полчищ для прославления Христа.
Апостол Павел преобразился; лицо его светилось лучезарным сиянием проповедника. Сенека слушал, оживленный трепетом. Он услышал то, о чем даже никогда не мечтал. Окружающая природа, казалось, находилась в гармонии с этой величественной сценой, как бы желая замолкнуть в присутствии посланника Божьего. Никакой шум не пронесся в воздухе; всюду был сосредоточенный покой, какой бывает в те таинственные часы, когда молитва возносится к небу.
Когда апостол окончил, водворилась тишина, глубокая и торжественная.
— Галлион был прав, — сказал, наконец, Сенека. — Ты удивительный гений!
— Я тут ни при чем, Сенека! Это мое учение, но удивляться надо не мне.
— Не сказал ли ты мне минуту тому назад, что я никогда не уверую?… Отчего же ты пришел ко мне?…
— Оттого, что время приближается, когда религия Христа будет для тебя высшим утешением…
— Что ты этим хочешь сказать?
— Сенека, разве ты не думаешь о последнем слове Нерона?…
— Ах, Павел, ты вестник смерти!
— Сенека, Сенека, апостолы Христа дают жизнь, что же касается смерти, то она в руке Божьей.
— Итак, — сказал философ, улыбаясь, — это твое предсказание? Скоро оно сбудется?
— Очень может быть, — произнес апостол.
— Ну, что же, пусть будет так! Я не боюсь смерти… Я благодарю тебя за то, что ты меня предупредил.
— Сенека, уверуй в Иисуса Христа. Ах, ты это можешь сделать!
— Это действительно весьма возможно, дорогой Павел. Я люблю все прекрасное, а твое учение прекрасно. Но философ должен сравнить, обсудить. Мне нужно некоторое время. Приходи ко мне еще раз. Ты мой друг, Павел, и, со своей стороны, я чувствую к тебе живое расположение. Чем мог бы я быть тебе полезным?… Но ты сам видишь, как мало я пользуюсь доверием… Между тем…