- Войди!
Скрипнув петлями и выплескнув в келью приора полосу света, дверь отворилась. В следующую же секунду льющийся из коридора свет загородила высокая широкоплечая фигура. Лицо ночного гостя скрывала падающая от широких полей шляпы тень. Прогремев каблуками дорожных высоких сапог со шпорами, мужчина переступил порог и следом за ним в келью приора прошмыгнула все та же недавняя долговязая и сутулая фигура церковного служителя Хулио с коптящим факелом. От яркого танцующего на конце факела пламени осветилось лицо и дорогие одежды мужчины.
Всем своим видом, в легких доспехах из полированной стали и с позолоченным орнаментом, при шпаге и кинжале, ночной визитер показывал свою принадлежность к настоящим высокородным испанцам. Прищурив глаза Томас де Торквемада узнал в мужчине дона Луиса Алвадан, личного секретаря королевы Изабеллы. Приподнявшись со стула приор учтиво склонил голову с блестящей тонзурой и протянул руку вперед. Дон Луис шагнул навстречу, поприветствовал приора поклоном и, тотчас же припав на одно колено, поцеловал руку Великого Инквизитора.
- Что привело тебя ко мне, сын мой? - спросил Томас де Торквемада.
- Предписание Ее Величества, - коротко ответил секретарь, вынимая из запазухи пергаментный свиток с государственной печатью и протягивая его приору.
Приняв письмо, Великий Инквизитор отвернулся к столу и склонился ближе к дрожащему огоньку толстой свечи в медном подсвечнике. Он быстро с хрустом сковырнул печать и развернул пергамент. Выведенный каллиграфическим почерком текст за подписью королевы приказывал приору прибыть в Севилью не позднее указываемой в письме даты, а именно через три дня от вчерашнего числа. Не смея пренебречь величайшим повелением королевы, Томас де Торквемада аккуратно свернул свиток и, часто кивая головой, поднял глаза на дона Луиса.
- Не откажи мне в любезности, сын мой, - сказал Великий Инквизитор. - Сопроводить меня. В лесах и на дорогах от Сеговии до Севильи полно разбойников...
- К моему величайшему сожалению, Ваше Святейшество, - глубоко вздохнув и отрицательно мотая головой, ответил секретарь королевы. - Я не смогу этого сделать. Мне надлежит вернуться во дворец к завтрашнему полудню. Но неужели у Вас в монастыре, падре, не найдется храбрецов, способных защитить Вас от разбойников и демонов?
- От демонов может и найдется, - ухмыльнулся приор. - Все мы тут служим слову Всевышнего. А вот от разбойников - сложнее. Хотя...
Маленькие прищуренные глазки Великого Инквизитора вспыхнули радостным огоньком. Томас де Торквемада вспомнил о другом письме, в котором говорилось не только о званном обеде в доме герцога Альваро де Равель, но и о последующем отъезде последнего именно в Севилью и именно с вызовом во дворец.
- Отлично! - самодовольно воскликнул приор и, звонко прихлопнув, энергично растер ладони. - Я присоединюсь в этом путешествии к герцогу.
Великий Инквизитор вновь поднял глаза, взглянув на высокого широкоплечего королевского секретаря снизу вверх, и поинтересовался.
- А не знаешь ли ты, сын мой, в чем спешка предписания? Неужели во всем дворце не нашлось других посыльных, нежели отправили тебя?
- Нет, Ваше Святейшество, не знаю. А посыльные есть, - скромно улыбнувшись, ответил дон Луис Алвадан. - Но я счел за честь лично доставить Вам предписание Их Величеств королевы Изабеллы и короля Фердинанда... Кроме того, признаюсь, я сам вызвался доставить вам это письмо еще и потому, что рад сбежать на некоторое время от суеты дворцовой жизни...
Королевский секретарь мимолетно взглянул в распахнутое настерж окно монастырской приории на выглянувший из-за томных черных туч печальный лик луны.
- Но мне пора, - подытожил он после некоторой молчаливой паузы. - Позвольте откланяться, Ваше Святейшество.
Великий Инквизитор протянул дону Луису руку для поцелуя. Последний припал на одно колено и коснулся шершавой морщинистой кожи губами. Резко поднявшись на ноги, секретарь развернулся и быстро вышел из кельи приора. Тяжелая дверь скрипнула петлями и наглухо закрылась за его широкой спиной.
Вновь оставшись наедине с самим собой, Томас де Торквемада вернулся к столу и с явным недовольством в глазах взглянул на разложенные бумаги. Прежде чем приступить к неоконченной работе, он вновь наполнил кубок вином и в несколько глотков осушил его до дна. Но едва он присел на стул и взял в руки гусиное перо, как в дверь вновь постучали. Но на этот раз осторожно и таинственно. Казалось, что это не стук, а шуршание скребущейся мыши.