В огромном холле было не протолкнуться. Разодетые в пух и прах дворяне проверяли, ровно ли висит шпага, дамы у высоких зеркал поправляли прически и туалеты, повсюду звенел смех, откуда-то лилась музыка, сверкали огни. Милостиво улыбнувшись подошедшему ко мне слуге, я расстегнула у горла застежку, удерживающую полы плаща, и жестом фокусницы сбросила ему на руки плащ. Кто-то ахнул, и все повернули головы в нашу сторону. На миг все умолкли, и только музыка наполняла тишину, а затем воздух наполнился перешептываниями: удивленными, восхищенными, и откровенно зловещими. Не нужно быть ученым, чтобы понимать, что обсуждался мой наряд. Невозмутимо повернувшись к своим родным, я улыбнулась:
- Итак, пойдем?
Довольный произведенным мною эффектом, дядя подал мне руку, и мы направились вверх по широкой и бесконечно длинной мраморной лестнице, усыпанной лепестками роз. По пути я глянула на свое отражение в одном из зеркал и осталась довольна: ни одна оборка не смялась во время поездки в карете, ни одна лента не распустилась. И пусть на этот туалет было потрачено несколько часов, а несчастная Люсиль и тетушкины камеристки просто с ног валились от усталости, со стороны могло показаться, что я родилась во всем этом великолепии, столь естественно все смотрелось. Моя задумка удалась в полной мере: ни роскошный туалет, ни прическа, ни драгоценности не были на мне видны. Это была лишь рамка, в которой была видна только я сама. Весь мой вид был будто вызовом всем этим разряженным в пух и прах дамам, напоминавшим пирожные со взбитыми сливками, он будто бы подсмеивался над ними и говорил: смотрите! Настоящая красота не нуждается в украшениях. К слову, мадам Сесилия оказалась права: все без исключения дамы были одеты в платья светлых, пастельных оттенков. Сказать, что на их фоне я выделялась – значит не сказать ничего.
В сопровождении дяди и тети я прошла по сверкающему паркету через всю залу. Старший камергер императора объявил наши имена, и я присела в глубоком реверансе. Сердце мое отчаянно билось, я почти ничего не видела вокруг от волнения, и казалось, забыла, как дышать. Вся решимость, накопленная мною за долгие годы, внезапно улетучилась, и я на какой-то миг снова ощутила себя маленькой девочкой, сознающей всю свою ничтожность. Но это открытие так раздосадовало меня что я сразу же взяла себя в руки: «не смей раскисать, Аврора Прайс дю Рашете. Ты долго шла к этому моменту, так не сядь в лужу из-за глупого волнения. Он всего лишь мужчина, пусть и высокопоставленный…» Мои мысли прервал голос, негромкий, но звучный – было совершенно ясно, что его слышно в самых дальних уголках зала:
— Мы рады снова видеть вас, герцог, и вашу супругу… а также, наконец, полюбоваться вашей племянницей, о красоте которой мы уже наслышаны. Обычно молва преувеличивает, но мы должны признать, что на сей раз действительность превзошла все ожидания.
Согласно этикету, заведенному при дворе, мне не полагалось поднимать головы, пока не будет позволено… Однако что-то заставило меня пренебречь этими правилами. Я подняла голову и встретилась взглядом с проницательными серыми глазами, весьма внимательно разглядывавшими меня. Второй раз в жизни я встретилась взглядом с императором. Я знала, сколь дерзким это было с моей стороны, и отчетливо понимала, что следует тотчас опустить глаза. Однако не сделала этого, продолжая прямо смотреть ему в глаза. Губы императора тронула усмешка:
- Вы были еще ребенком, когда покидали Монтень, мадемуазель Дю Рашете. Однако с тех пор утекло много воды. Сколько вам лет?
- Семнадцать, ваше величество.
- Признаться, мы удивлены, что с вашей внешностью вкупе с высоким происхождением и баснословным приданым, вы все еще не замужем.
И в этот, можно сказать, величайший момент в моей жизни, я чуть было не прыснула со смеху: ну надо же, до чего схоже мыслит его величество с моей тетушкой, ведь сказал то же, что и она при встрече! Эти веселые мысли позволили мне окончательно взять себя в руки. Чарующе улыбнувшись в ответ, я слегка пожала плечами:
- Боюсь, ваше величество, что не нашлось подходящего претендента.
- Вот как? Неужели среди всех знатных господ Айзена и Водаче не нашлось достойного вашего внимания?
Сложно было понять, что кроется за этим вопросом – насмешка или любопытство, однако я решила вести игру до конца: