Глава 3
Говорят, судьба благоволит решительным. Возможно и так, во всяком случае сегодняшний вечер подтверждает эту пословицу в полной мере. Все удалось как нельзя лучше: туфли на высоком каблуке по последней моде не жмут, каждый отливающий золотом локон в прическе лежит идеально, создавая восхитительный контраст с чёрным бархатом платья, которое сидит словно влитое. Его доставили несколько дней назад, и я не могла отказать себе в удовольствии время от времени заглядывать в гардеробную, перебирать мягкие складки, любоваться загадочным блеском редчайших черных бриллиантов, украшающих корсаж. Это был настоящий шедевр, особенно шлейф, сшитый из черной тафты в того же цвета бархатные полосы. Ткань собрана у поясницы пышным бантом и спускается вниз множеством складок, подхватов, воланов, как будто застывшая волна ночного океана. Люсиль только что закончила укладывать мои волосы, и отступила на несколько шагов, любуясь:
- Мадемуазель сегодня в авантаже: этот наряд вам очень к лицу. Бедные Шарузские дамы, они и знать не знают, какая беда их настигла с вашим приездом. – она притворно вздохнула и тут же подмигнула моему отражению. – И бедные-бедные господа. Совсем потеряют головы. Да что говорить о придворных, сам император наверняка не устоит!
Я рассмеялась и покачала головой, надеясь, что верная горничная не заметила, как дрогнул веер в моих руках:
- Не говори глупостей, при дворе наверняка множество красавиц, а его величество, как ты прекрасно знаешь, женат. – Я постаралась напустить на себя серьезный вид, но нахалка только фыркнула в ответ:
- Мы с вами хорошо знаем, что мужчины редко хранят супружескую верность, а уж коронованные – тем более. Чем выше сидит человек, тем больше он думает о политике и золоте, заключая брак. А для любви есть фаворитки. А императрица, как я слышала, уже стара, да к тому же носата.
- Люсиль! – Возмущенно вскрикнула я, на самом деле едва сдерживая смех. – Ну как так можно говорить о ее величестве?!
- А что я такого сказала? – Невинно округлила глаза горничная. – Я хотела только сказать, - запричитала она вдруг с чудовищным акцентом, - что ее великолепие очень красивая дама!
Не выдержав, я расхохоталась в голос:
- Ох, Люсиль, смотри, как бы острый язычок не довел тебя до беды.
- Но ведь мадемуазель меня выручит, - беспечно улыбнулась она, набрасывая мне на плечи плащ.
Спускаясь по парадной лестнице, я ловила на себе полные восхищения и одобрения взгляды челяди. Странно, прошло так мало времени, а от нашей взаимной неприязни и недоверия, возникшего в день моего приезда, не осталось ни следа. Похоже, они признали во мне наследницу рода. И только настоящие аристократы поймут, как много это значит.
В холле меня уже ожидали тетя и дядя. Адмирал Алоиз Прайс дю Рашете специально оставил свой корабль, с которого редко сходил на сушу, чтобы представить племянницу императору. Этот цветущий мужчина в пышном парике, широкоплечий, с зычным голосом и изрядным брюшком, ничуть не был похож на своего брата – моего отца. И во взгляде его не было той родственной теплоты, которая порой угадывалась у его супруги. Это был в первую очередь политик и ловкий интриган, сумевший так очаровать самого императора, что тот отвлекся и проиграл партию в квадраты, в следствии чего герцог Алоиз стал адмиралом королевского флота. Протянув мне руку, он пробежался взглядом по моей фигуре и кивнул:
- Прекрасно! Сегодня наших придворных ждет недюжинное испытание. Впрочем, тебя тоже, Аврора. Не забывай: права на ошибку у тебя нет.
По дороге во дворец я едва могла усидеть спокойно. Во мне смешивались предвкушение и страх. Ведь этот вечер решает мою судьбу. Тетя, видя мое волнение, снисходительно улыбалась. Дядя же был отрешен от всего и вся и, кажется, мысленно был занят делами, далекими от балов и праздников. Наконец, впереди показался освещенный мириадами огней Шато дю Сол, построенный нашим императором в первые годы его правления роскошный дворец. Мое сердце пропустило несколько ударов, когда карета подъехала ко входу, и одетый в лазурный камзол лакей распахнул дверцу. Еще минута – и я ступила под золоченую арку, над которой сверкало золотом императорское солнце на голубом эмалевом фоне: герб правящего дома Дю Монтень.