— Профессиональное, — отмахнулся тот, — В лагерях оперативников кумовьями не просто так называют. С человеком разговаривать надо как с родней — будешь важничать, ничего не узнаешь. Я же потомственный оперативник. Прадед еще в царской охранке служил. Ну а потом мы же с вами договорились: побеседуете с ребятами, а что интересного нароете — поделитесь.
Город жил своей жизнью.
Неспешно катили емкие тела автобусы с трамваями, выпуская-запуская разнокалиберную человеческую массу, спешащую по каким-то своим делам.
«Даже через несколько лет многое уже не будет иметь значения, — рассуждала Ирэн, — вышагивая от остановки к серому зданию спецшколы, возвышающейся за хрущевками, — К чему такая суета?»
Ее не слышали. Человечество, как и во все времена занималось перетаскиванием ненужного с места на место, оставляя за бортом истину.
Ирэн снова ощутила себя на необитаемом острове, напичканном бездушными машинами, похожими на людей.
«За последнюю неделю единственный живой человек, — вспоминала она оперативника, — Да и у того вся человечность — профессиональная».
Хотелось плакать, но именно в такие минуты Ирэн обретала второе дыхание.
— Мы из райотдела вам звонили, — набрала она номер с розового листочка из милицейского кабинета, — По поводу детей. Да. Подъехала. У ворот стою.
Режим учреждения был заметен сразу. Высокий забор, колючая проволока. Решетки на окнах. Ворота-дверь. Равнодушная кнопка домофона.
Брякнул замок.
— Паспорт, — клацнула золотыми зубами коренастая женщина в камуфляже.
«Хорошо в милиции предупредили», — радовалась Ирэн, теряясь перед жестким взглядом тетки и чувствуя себя декабристкой на пороге тюрьмы.
Процедура внешнего осмотра закончилась быстро.
— Запрещенное несете что? — отрабатывала хлеб охранница, явно наслаждаясь властью над симпатичной девушкой, — Сигареты? Деньги?
Зубы у нее и на самом деле в разговоре пощелкивали, придавая общей картинке странный окрас.
Наконец она пропустила Ирэн во двор, где ее подхватил паренек в гражданском.
— Напугались? — заглянул ей в глаза тот, — Привыкайте.
Только тут девушка вспомнила, что ее представили из райотдела как стажера-инспектора по делам несовершеннолетних, проходящую практику.
— Задержанных разместили отдельно? — вошла она в роль.
— Конечно, — почему-то обрадовался переменам мужчина, — Ваши же у нас размещены временно, а вы что первый раз в таком учреждении?
— Да.
— Заметно. Привыкайте. Здесь слабостей показывать не стоит. Я вот когда воспитателем сюда пришел, тоже сначала никак перестроиться не мог, а потом ничего — привык. Такие же дети, только с трудной судьбой… Кто-то из них даже человеческой пищи здесь впервые попробовал…
Говорить больше не хотелось.
Клацали двери.
— Вы оперативником не работали? — разрядила молчание Ирэн.
— Заметно? — повернулся мужчина.
— Вам хочется доверять, — вспомнила историю парня из райотдела Ирэн, — Вы как родственник…
— Точно. Кум. — повторил слова милиционера мужчина, — На малолетке работал. За побег уволили.
— За побег?
— Невольно поспособствовал. Расслабился. Развели меня детишки.
— Детишки?
— Здесь такие психологи встречаются — никому не снилось. Они же битые все. С грамотешкой проблема, а по житейской части — полный вперед. Сто очков любому взрослому из-за забора пропишут.
— Из-за забора?
— Ну, из нормальной жизни.
Больше ничего интересного не было. Двери. Коридоры. Редкие воспитанники в темной одежде, с интересом рассматривающие новое лицо странно-недетскими глазами.
«Битые, — рассуждала Ирэн, — Вот и еще люди, живущие вне привычного мира».
Девушка неожиданно поняла: она когда-то очень давно провела линию между собственным сознанием и действительностью, не желая смешивать себя с этой суетой. Может поэтому в школе она не примыкала ни к каким группкам сверстников, да и в любом коллективе всегда держалась особняком.
Даже собственник Игорь сразу выделил эту черту, назначив директором молодую, грамотную и чуждую панибратству девушку.
— Пришли, — распахнул мужчина одну из одинаковых дверей коридора, — Осваивайтесь. Сейчас приведу.
— Постойте, — остановила его на пороге Ирэн, — Давайте-ка их по одному, и сначала девочку.
Разговор толком не получался. Маленькое конопатое, веснушчатое существо мило ютилось на краешке огромного казенного стула и, упрямо шмыгая носом, молчало.
Ободранные ноги в красных сандалетах, красное в белый горох платье и вполне современная кофточка розового цвета.