– Это будет очень трудно! Придется разобрать все орошение.
– Придется. Разобрать и заменить. Но и без фосфора мы не сможем ничего вырастить.
Фрея шевельнула губами ровно в тот момент, когда Деви заключила:
– Не знаю, о чем там они думали.
Эллен уже слышала это раньше и сейчас сдвинула брови. Кем бы ни были эти «они», о чем бы они там ни думали, фосфора они собрали мало. По тону Деви чувствовалось, что это в самом деле было серьезной ошибкой.
Эллен пожала плечами.
– Что ж, мы почти долетели. Так что, может, его было достаточно.
Деви на это лишь покачала головой. А когда они прогуливались домой, сказала Фрее:
– Тебе нужно подтянуть химию.
– Ничего хорошего не получится, – безучастно ответила Фрея. – Я не запоминаю, ты же знаешь. Я бы лучше сосредоточилась на механике, если на то пошло. На том, что я могу увидеть сама. Мне больше нравится, когда передо мной ничего не мельтешит.
Деви коротко рассмеялась.
– Мне тоже. – Она ненадолго задумалась. – Ладно, может, лучше логистику. Она довольна понятная. Из математики в ней, по сути, нужно только знать, что такое сто процентов. И все представлено в таблицах и графиках. Еще там есть блок-схемы, распределения заданий, диаграммы Гантта, системы управления проектами. Есть одна система, которая называется МИМЭУ – многоуровневые интегрированные модели экосистемных услуг, и еще, она мне нравится, СКАР – система комплексного анализа решений. Там нужно только чуть-чуть статистики, а так в основном это чистая арифметика. Ты с этим справишься. Мне кажется, тебе понравятся диаграммы Гантта: они интересно выглядят. Только знаешь… тебе придется выучить всего понемногу. Просто чтобы понять, какого рода проблемы возникают у твоих коллег в других областях.
– Может, немного. Я бы лучше с ними разговаривала, слушала бы их.
– Значит, будем заниматься логистикой. А в остальном просто пройдешься по основам.
Фрея вздохнула.
– Но ведь то, что сказала Эллен, правда? Мы почти долетели и нам не придется так уж следить за всеми циклами?
– Мы надеемся, что да. Но все равно еще нужно долететь. Два года – не так уж мало. Можно даже пролететь 11,8 световых лет, а потом окажется, что что-то закончилось в последние пару месяцев. Дело в том, что люди на Земле не знают о наших последних двенадцати годах ничего. Хотя если бы и знали, им было бы все равно.
– Они тебе совсем не нравятся.
– Мы для них эксперимент, – ответила Деви. – Вот что мне не нравится.
– Но в первом поколении летели только добровольцы, правильно? Они прошли отбор, чтобы сюда попасть, так ведь?
– Да. Вроде бы на это претендовали два миллиона человек. Или двадцать миллионов. – Деви покачала головой. – Люди готовы вызваться добровольно на что угодно. Но тем, кто строил корабль, стоило быть поумнее.
– Многие же из них и полетели в первом поколении. Они потому его и строили, что хотели на него попасть, разве не так?
Деви насупилась, но в шутку: она понимала, что Фрея права, но не хотела этого признавать. Этот ее взгляд всегда означал одно и то же.
– Наши предки были идиотами, – проговорила она.
– Но как это отличает нас от всех остальных? – спросила Фрея.
Деви рассмеялась и подтолкнула Фрею локтем, а потом обняла.
– То есть все люди в истории – потомки идиотов? Ты это хочешь сказать?
– Похоже на то.
– Ладно, может, и так. Идем уже домой, приготовим стейков. Хочется красного мяса. Хочу перекусить своими предками.
– Деви, ну хватит.
– Ну да, мы же постоянно их едим, да? Все люди перерабатываются в системе. В наших костях много фосфора, который должен вернуться. Я вот даже думаю, может, недостающий фосфор остался в человеческом прахе? Сохранять разрешено только щепотку, но что, если его уже накопилось много?
– Деви, ты же не станешь забирать у всех щепотки праха предков?
– А вот и стану! Заберу и съем!
Фрея рассмеялась, и они, взявшись под руки, зашагали вниз по улице – от трамвайной остановки до дома, где Бадим уже ждал их с ужином.
Деви настояла на том, чтобы Фрея снова начала ходить в школу, особенно на занятия по математике, чтобы сначала освежить те немногие знания, что имела, а потом перейти к статистике. Для девушки это было сродни пытке, но она все выносила, очевидно, не видя хорошей альтернативы. Училась она в малых группах, в которых почти все занятия вел искусственный инструктор по имени Гаусс, говоривший медленным звучным мужским голосом, очень строгий, но по-своему добрый и хотя бы понятный. И, естественно, очень терпеливый. Гаусс снова и снова рассказывал о проблемах, с которыми они сталкивались, и объяснял, почему уравнения получались такими, какими получались, какие реальные проблемы они решали, а также как ими оперировать. Когда Фрея что-то схватывала – а этому часто предшествовали десятки безуспешных попыток со стороны Гаусса донести это до нее, – она восклицала: «Ага!», будто какая-нибудь глубокая тайна наконец обретала разгадку. После всего этого она рассказала Бадиму, насколько теперь ей стало яснее, что жизнь Деви состояла не только из переживаний и из длинной последовательности таких «ага». И действительно, Деви изо дня в день погружалась в загадки экологии корабля и напряженно пыталась решить мириады проблем, с которыми сталкивалась в этой области. Для нее это был лакомый кусочек.