И, выходит, раз на судне «беглецов» нет, то и они там. Только гребцы, которые сражаются. Еще и перекодированные какие-то. Крыша едет не спеша, звонко шифером шурша… Аврора, надо было усмирить гордыню и зайти к психиатру. Теперь слишком поздно.
— Держи, Фаррел, — ткнула она дознавателю искомый инвентарь. — Думаю… Странник ушел туда, где тебе его не достать.
— Так и знал, что ты врешь, будто с ним незнакома, — прищурился Фаррел.
Снова уперся взглядом в «отвали» на свитере и нахмурился сердито. Покрутил сумку, брови его снова полезли на лоб. Надписи всюду — прерогатива нашего мира, непонятная иным… Иным.
Аврора пожала плечами.
— Не вру. Незнакома. Ни под какой личиной, хм. Я всего лишь странник с опытом. В смысле — путешественник. Говорю ведь — расскажи! Я из… заморских краев, не слышала ваших легенд местных.
— Странник сеет смуту. Если он до вас не добрался — вам повезло, — сказал Фаррел, сгребая в Аврорину сумку бумаги. — В первую очередь мне нужен похищенный им золотой далекозор, но вряд ли Странник его здесь оставил.
Фаррел взъерошил черные волосы на затылке через повязку с мрачным отчаянием.
Далекозор. Аврора хлопнула глазами. Подобрала с пола трубу — одно стеклышко из него, как мы помним, выпало и рассыпалось в золотистый прах, на корпусе еле заметная широкая вмятина от встречи с черепом Фаррела, а в остальном — артефакт артефактом.
Ей даже удалось испытать нечто вроде благоговения.
— Этот?
На лице Фаррела сверкнуло облегчение вперемешку с радостью, он тут же отобрал трубу и торопливо завертел в руках, разглядывая. И тут же взорвался ужасом:
— Где стекло?!
— Вот… — ткнула Ро в золотую трескучую пыль на полу, поблескивающую из-под бумаг.
— Что ты наделала?! Это же королевский артефакт!
— Это не я, а ты кости такие крепкие нарасти…
Что-то где-то взорвалось. И корабль ухнул всем корпусом, треща, заходил ходуном.
— Олухи.
Фаррел присел и начал сгребать в сумку оставшиеся бумаги с пола, пачками, неаккуратно и без должного прилежания. Зато быстро. Встал, оглянулся вокруг, цокнул и сунул следом и несчастную трубу. Сумку закинул на плечо, направился к выходу быстрым шагом.
— Ты… куда?
Ро хваталась за стену, испуганно вдыхая подползающий аромат пожара.
— «Аузония» сейчас взлетит на воздух. Приятно было познакомиться, Аврора Бореалис.
«Аузония»?.. Это… тоже «Аузония»?..
— Стой! Ты что же, бросишь меня здесь?!
— Да, конечно.
И Фаррел захлопнул за собой дверь.
Глава 2. О забытых уликах, сумасшедших сиренах и свечах чистых душ
В неизвестном море, в неизвестном пространстве и времени, предвечерний час.
Ро расхохоталась. Возможно, от нервов. А, может, потому, что «его светлость» Фаррел при всем своем желании не мог прозвучать грознее Агоры или Соции в ударе, при всем желании не мог быть опаснее «долины смертной тени», которую она исходила под ударами пикси вдоль и поперек, уже исследовав все входы и выходы.
Парадокс, что именно людям с хроническими страхами присуще особое безрассудство.
«Аузония» сейчас взорвется? Конечно, она последует за Фаррелом, куда бы ни потребовалось!
Девушка схватила рюкзак, выдернула из-под перевернутой кровати шляпу, нахлобучила на голову и бросила последний взгляд на каюту Странника. Если теория про перемещение верна, то любая деталь может таить подсказку о том, как этот некто смог сбежать посреди моря сквозь пространство.
Не то, чтоб она хотела вернуться... Ей, в принципе, все равно. В Тирренском море или на Лампедузе она так же далека от собственной норки, как здесь. Причем и удалилась от нее сознательно. Нет, возвращаться бессмысленно. Проще поплыть с течением и открыть новый мир, вырыть новую норку. Чтобы однажды снова ее покинуть. В рамках профилактики.
Это как болезнь Паркинсона: хочешь остановиться, но уже никак невозможно.
Все в порядке.
А вот загадка будет щекотать желудок. И если местная «Аузония» взорвется, она никогда не узнает ответа. Что же делать?
Ро закусила губу, нагнулась за конвертами, что выпали из сумки Фаррела. Дознаватель из него тот еще — пару улик уже прошляпил! На отправителе значилось «Рассвет», на получателе — «мыс Несломленной Веры, восемь утра». Странно как. И рассвет, заря — скажите, пожалуйста. Выудила из подставки чудом уцелевшую малюсенькую пробирку с ярко-синей жидкостью, вроде голубого кюрасао, но вряд ли такого же назначения. Сунула в карман свитера, щелкнула застежкой-молнией — чтоб не потерять.