Махнул рукой и поднялся на мостик. Вероятно, чтоб скорей причалить к берегу, где правит некая императрица "малышка Ис" и где Фаррела уважают.
— Я провожу вас, — вызвался блондин Барти, перехватывая ключ из руки мальчишки. — Сюда, — подхватил он Ро под локоть, почти так же грубо, как четверть часа назад на «Аузонии».
— Повежливей, — выдернула Аврора локоть, потирая. — Синяки оставишь, Барти. Фаррел не порадуется.
Бедняга Вир остался с носом.
— Интересно, порадуется ли он вообще, — не остался в долгу Барти. — Думаю, он не просто так тебя оставил на борту.
Идти оказалось недалеко — каюта находилась прямо под лестницей на мостик капитана. Барти постучал вежливо:
— Ваша светлость, тут к вам.
Повернул ключ в двери, втолкнул Ро внутрь и захлопнул дверь следом. Словно майского жучка в спичечную коробочку сунул.
У них тут есть спички?.. Ха, делать больше нечего, только о спичках думать, коробочках. И майских жуках.
Привыкнуть к полутьме каюты вышло не сразу, сначала Аврора все моргала, сражаясь с приступом тошноты и мушками в глазах. Это были ее собственные пикси? Или майские жуки?..
Сейчас она и хищной сирене не удивилась бы, наверно.
Из глубины каюты донесся шорох, стон и пытающийся казаться властным голос:
— Я же велел меня не беспокоить!
Ро прищурилась, различая кровать и темный ворочающийся силуэт. Ага — а она говорила, что с сотрясением не шутят. И пожурила его с безжалостным сарказмом осужденного на смерть:
— Ай-ай, Фаррел, на судне велит капитан, и ты у него — в немилости.
— Аврора?.. — возглас удивления дал понять, что зрение Фаррела тоже подводит.
— Неожиданно, правда? А ты тоже ходишь по тонкому льду, — мстительно процитировала она, наощупь проходя внутрь.
Сумерки были еще светлы на палубе, а здесь уже почти наступила ночь.
Хмыкнула усмешка, и неверный свет из окна позволял предположить, что Фаррел сел, свесив ноги с кровати. Покрутил головой, будто проверяя, не отвалится ли.
— Зачем ты здесь?
— Умирать не хотелось, знаешь ли.
— А говорила, что это твоя мечта.
— Нельзя верить каждому слову женщины — не учили? Может, предложишь даме присесть? Или в ваших Объединенных Королевствах добрые манеры не в ходу?
— Садись, — просто согласился Фаррел.
— Что-то ты слишком сговорчив.
— Ты ударила меня по голове. Краденым артефактом. И сломала его.
— Уж прости. Артефакт жив?
Аврора добралась до вполне удобного кресла. Блаженство! Еще бы поесть и переодеться в сухое...
Про артефакт Фаррел промолчал.
— А вот тот парень к коричневых штанах — Барти — на твоей стороне, Фаррел. Cтоит это использовать.
— Барти?!.
— Америку открыла, да?
Непонимающее молчание напомнило, что «Аузонии» больше нет, 2024 года и Тирренского моря — тоже. Как и Америки, следовательно. Со всей историей Колумба.
— Не знаешь, что такое Америка, да?
— И что же это? — голос полупризрачного Фаррела звучал издевательски.
— Поселение такое. Там где я живу. Для дознавателя ты слабо догоняешь, Фаррел.
— Говорю же — ты виновата.
Аврора расстегнула молнию насквозь мокрого свитшота и вытащила размякшие конверты от Рассвета на мыс какой-то там Веры — выжили таки. Протянула руку в пространство.
— Вот, отдать тебе хочу. Ты потерял улики.
Фаррел не проронил ни слова. Шатаясь, подошел, забрал, бросил взгляд на подписи, нахмурился, заглянул в Аврорино лицо блестящими черными безднами-глазами. Оперся рукой о подлокотник, нависая.
— Тебе это зачем?
— Уж придется нам держаться вместе.
— Держаться вместе? Ха! Это еще почему?
— Потому что так будет проще играть роли.
— Несешь какую-то чушь, Аврора Бореалис, — фыркнул Фаррел в ответ, осторожно отпрянул, покачнувшись, а затем вынул откуда-то нож и принялся ювелирно вскрывать до жути сырой конверт.
— А почему тогда ты прячешься в каюте? — прищурилась Ро. — Разве не потому, что боишься, что тебя увидят слабым? И выбросят за борт?
Фаррел зло блеснул глазами из полумрака.
— А ведь и я могу приказать тебя выбросить.
— Валяй, — снова прикрыла глаза Аврора и откинула голову на спинку кресла, неожиданно удобную. — Я сделала все, что могла, чтобы выжить. Хотя — говорю — не переборщи с приказами, а то капитан не выдержит и ты последуешь за мной. На правду нет смысла обижаться, даже если она горькая. Насолил ты не только мне, а союз тебе предлагаю только я.
Что-то влетело и впечаталось в лицо, заставляя подпрыгнуть на месте и распахнуть глаза. Рубаха и штаны. Сухие. То есть...