Жена геолога руководила организацией, помогающей иммигрантам ассимилироваться на австралийской земле. Она была не то, что не против. Приглашение двух русских означало мультикультурную компанию. Жена геолога была одной из немногих, кто собирал в своем доме представителей разных стран и разных национальностей. Обычно в Австралии общались со своими.
- Как это здорово, что мы собрались сегодня здесь, в мультикультурной компании.
Приглашенный на ужин сосед геолога - маленький сухонький старичок, любитель побалагурить и за словом в карман не лезший - громко подтрунивал над хозяйкой:
- Вот мы здесь сидим. Едим отличную еду. И все было бы обычно, если бы не мультикультурная компания. Сейчас мы еще мультикультурной компанией сходим покурить, и будет вообще замечательно.
Демидыч доедал вторую тарелку макарон с курицей. Покурить было самое время.
- Скажи-ка мне Дарья, - продолжал балагурить старичок. - Вы с Демидычем вместе работаете или секс у вас присутствует?
«Вы вместе путешествуете, вместе работаете или же вы семейная пара?» - первый вопрос в списке австралийских FAQ. Дашка с Демидычем договорились личные отношения на работе не афишировать. То работа, а то частная жизнь. Юмор юмором, но не надо любопытствовать. В Австралии недопустимым считалось устраивать себе бесплатный просмотр мыльных опер под названием «жизнь моих соседей».
Демидыч недовольно хрюкнул и посмотрел на Дашку. В такие моменты ответственность переходила к англоговорящему помощнику. Псевдомуж помощника за год пребывания в Австралии язык выучить не удосужился.
- Ничего, ничего, - продолжал старичок. - Можете не отвечать. Я же понимаю, дело молодое. Вполне можно днем работать, а вечером заниматься сексом. Так удобнее.
Демидыч понял фразу по секс и уткнулся носом в тарелку.
- Хватит к людям приставать. Что они о тебе подумают, - на помощь пришел геолог. - Идите на улицу, покурите.
После перекура старичок угомонился, и чаепитие под печенье и булочки прошло спокойно. Хозяева в меру интересовались гостями, вопросов «ходят ли по Красной площади медведи» не задавали. Спрашивали про работу, про дальнейшие планы, немного про ситуацию в России и других странах, через которые проезжал Демидыч по дороге в Австралию. Жена геолога предложила выступить на местном радио, но Демидыч отказался. Тратить время на провинциальную славу не было смысла. Дашка оставила телефон и электронный адрес и сказала:
- Соберетесь в Москву, позвоните, встретимся.
Калгурлский проект завершался, пора было начинать новый.
- Кен, нам очень нужна машина. Где бы ее взять? - Дашка с мужем стояли посреди владений Кена Всемогущего и твердили одно и то же. - Очень нужна. Может, у твоих знакомых есть машина?
Машину Кена секретарша приложила задом об телеграфный столб.
- Может есть какая старая и ненужная машина?
Кен перебирал варианты и объяснял, что приехали клиенты из Перта и их на чем-то надо возить. А знакомые не дают машину, когда им говоришь, куда надо ехать.
- Может есть машина не на ходу? Я ее починю, - Демидыч мог поставить на ноги, то есть на колеса, любое транспортное средство, умершее преждевременной смертью.
- Подождите, я через полчаса вернусь.
Через полчаса Кен вернулся и сказал:
- Хорошо. Мы решили дать вам вот эту старую машину. Мойте и забирайте. Вернете через неделю.
По-вез-ло!
- Клиенты небось Кену сказали, куда он с бабой на мотоцикле к аборигенам поедет. Дай ты им машину, а мы потеснимся. Случится с ними чего, совесть заест, - Демидыч как всегда оказался прав.
Кен надежно закрепил за собой звание Всемогущего, а Дашку ждала дорога в четыреста километров по направлению к центру Австралии.
[1] Естественный холм в центре города; получил свое название, так как аборигены с него заводили с толкача развалюхи-машины.
Мы здесь живем на своей земле
Мы здесь живем на своей земле
Проживать на одной земле с аборигенами для белой части населения Австралии было досадной необходимостью. От этой необходимости австралийское правительство начало избавляться в восемнадцатом веке, когда первые корабли с английскими каторжниками причалили к terra incognita.
- Это очень серьезная проблема, аборигены, - насупив лоб и сделав серьезные глаза, сказал Джон. - Ты не представляешь, какая серьезная. С ними ничего нельзя сделать.
Аборигены оказались на редкость живучими, тогда правительство сменило гнев на милость, вернее сменило политику, официально признав аборигенов гражданами и даже извинившись за содеянное. Теперь правительство было вынуждено думать, как инкорпорировать аборигенов в светское общество.