- Эти медузы не менее опасны. Те, что стрекаются, везде теперь. На ожог нужно сразу уксус полить. Идешь по пляжу, на песке бутылки из-под уксуса валяются. Уксус льешь, но все равно, в первые десять минут очень больно. В последующие два часа больно, но терпеть можно. В первые десять минут просто кошмар. Так это те медузы. А то эти. Эти тебя убить могут.
- Я хотела искупаться, - разочарованно протянула Дашка. - Теперь понимаю, почему народ тусуется у бассейна.
Доехавшие до Дарвина туристы-путешественники ожидали увидеть гостеприимный рай с национальным парком «Какаду», аборигенскими островами и другими приключениями для молодых и активных. Только для отдыха Дарвин не был предназначен. Прогуляйтесь немножко под дарвиновским солнцем, вспоминая про озоновую дыру в небе, и вернитесь в кондиционированный автобус. Холодное полотенце прилагается и входит в стоимость тура. Для немолодых или неактивных предлагался бассейн при отеле, так как в океане, как уже было сказано, купаться настоятельно не рекомендовалось.
Для работы Дарвин тоже не особо подходил. Находиться в жарком климате было равнозначно ссылке. Мозг не работал, тело вялое, шевелиться неохота ни по какому поводу. Дашка выползала с компьютером на веранду, писала часа два-три, затем возвращалась в комнату с кондиционером и смотрела фильмы на DVD.
В Дарвине все было «слишком» - слишком жарко, слишком шумно, слишком дорого и слишком невкусно. Из осадков выпадал лишь конденсат от кондиционера. По улицам бродили заторможенные люди, и даже местные аборигены, традиционно обитающие около «Вулворта», ругались между собой незлобно, скорее по привычке, чем по необходимости. В Дарвине было настолько некомфортно, что его избегали даже китайцы.
Демидыч приехал уставший, голодный и требующий личного пространства для уединения и отдыха.
- Завтра по плану у нас таможня, потом отправка. И билеты. Встречаемся в двенадцать.
Климат климатом, но мотоцикл отправлять надо было. Демидыч продолжал свое путешествие, на повестке дня стоял Восточный Тимор.
В двенадцать означало, что Дашка успевала зайти в «Вулворт» за пиццей. Снова «Вулворт». И снова пицца. «Вулвортом» начинался и заканчивался любой австралийский город. Раньше в центре города возводили памятник основателю или на худой конец здание районной администрации. В двадцатом веке все дороги вели в продуктовый супермаркет.
На первом этаже таможни стоял стенд «Чего нельзя ввозить в Австралию». Рядом со стендом висел плакат «Чего мы боимся больше всего». Дарвиновская таможня была форпостом контроля нежелательных биологических возмутителей спокойствия.
История Австралии насчитывала немало возмущений. Сначала завезли кроликов, против которых пришлось возводить тысячекилометровый забор. Затем расплодились фруктовые мухи. Недавно резко увеличилось поголовье коал на одном острове. Популяцию коал решили сократить, что вызвало демонстрации протеста и сбор подписей в защиту несчастных милых созданий от произвола властей. Биологический баланс Австралии был создан искусственно и тщательно контролировался. Перегибы в ту или иную сторону необходимо было компенсировать, даже если при этом приходилось прибегать к суровым методам. За перевозку фруктов между границей отдельных штатов ждал штраф в пять тысяч австралийских долларов.
Австралия в целом вызывала двойственные чувства. С одной стороны, далекий рай, уникальная природа, путешествовать заманчиво и интересно. И удобно. Приезжаешь, покупаешь старый внедорожник или микроавтобус, затариваешь его под завязку, и вперед. По желанию, два задних сиденья можно выкинуть и превратить машину в дом на колесах. Один француз умудрился купить большой автобус и жил в нем с комфортом, как в двухкомнатной квартире. Нет желания спать в машине? Пожалуйста! Хостел есть в любом городе. Объехать Австралию по периметру, неторопливо осматривая местные достопримечательности, можно за несколько месяцев. На время путешествия можно не обращать внимания на жару, озоновую дыру, жесткое солнце, перепады температур и иные погодные несуразицы.