— Он вырастет человеком, который сможет постоять за себя и других.
— Между умением постоять за себя и злоупотреблением своим положением сильнейшего очень тонкая черта, — мать повторила, на этот раз едва слышно. Я тогда не понял, что она имела в виду.
Я размышлял над её словами, в то время как Йоханнес добавлял новых деталей в свою возбужденную речь. Тогда-то я и увидел её снова, ту девочку, которая и была причиной всему случившемуся. Она стояла неподалеку с двумя её подружками и улыбалась мне. Я улыбнулся в ответ и, после секундного раздумья, направился к ней, немедленно вызвав шепотки и хихиканье её одноклассниц.
— Привет. — Это было все, что пришло мне в голову, принимая во внимание, что я рос с двумя братьями и без единой сестры, и соответственно понятия не имел, о чем вообще нужно разговаривать с девочками. Когда тебе всего десять, ты не общаешься с девчонками, это что-то вроде неписанного правила. Мальчишки дружат с мальчишками, а девочки с девочками, и мы с моими друзьями однажды даже заключили пакт о том, что никогда не женимся.
— Девчонки бестолковые, — Ханнес любил ворчать, бросая очередной взгляд через плечо в направлении учениц соседней школы для девочек, сидевших в кругу на заднем дворе, который делили наши школы, и хихикающих над чем-то. — Все, что они делают, это сплетничают и смеются все время.
— Ага, а еще постоянно меняются этими своими дурацкими анкетами с дурацкими картинками и вопросами, — немедленно согласился Бруно, еще один наш одноклассник.
— И песни они глупые поют все время, и рифмовки всякие придумывают! — Петер, который страдал больше всех нас из-за этих самых рифмовок, так как был самым толстым в классе, также скорчил рожу в сторону девочек.
— Представляете, когда вырастем, нам придется жениться на одной из них и жить с ней в одном доме! — Ханнес сказал громким шепотом, сделав такие огромные глаза, как будто это было самым страшным, что могло с кем бы то ни было случиться.
— Не собираюсь я жить в одном доме с девчонкой! — Петер запротестовал.
— Не только жить, тебе еще и спать с ней придется в одной постели! — Бруно поддразнил его, и мы все захихикали.
— Ффу! Не собираюсь я никакую девчонку к себе в постель класть! Может на полу спать, если хочет, мне дела нет.
— Слишком много проблем с ними, — Петер заключил. — Предлагаю всем здесь и сейчас согласиться, что мы никогда не женимся.
— Я — за! — Ханнес пожал плечами.
— Я тоже, — Бруно согласился, и все они повернулись ко мне.
— Ладно. — Я последовал примеру Ханнеса и тоже пожал плечами.
А теперь вот я стоял перед девочкой, которая к тому же была старше меня, и ждал её ответа.
— Привет, — наконец-то сказала она, пока её подружки обменивались подмигиваниями и смешками за её спиной. — Ты Эрнст, верно?
— Верно.
— А я Далия.
Далия… Никогда раньше я не слышал такого имени, и уж тем более не встречал девочку, которую я мог бы назвать красивой. Но Далия была очень даже красивой, хотя и довольно необычной красотой. Её миндалевидные глаза были почти черными, как и волосы, которые она носила в густой косе, забранной в пучок над шеей. Она носила ту же длинную черную юбку, в которой я её и увидел впервые, и белую блузку с кружевом вокруг плеч, застегнутую на все перламутровые пуговицы до самой шеи, которая только оттеняла её оливковую кожу, все еще носящую тень летнего загара. Далия заправила непослушную прядь волос за ухо и снова улыбнулась.
— Я так и не поблагодарила тебя за помощь. Прости, что так поспешно убежала, я всего лишь хотела поскорее убраться подальше от Барни и его дружков. Они никогда не дают мне покоя. Надеюсь, у тебя не было из-за меня неприятностей?
— Нет, никаких, — соврал я, инстинктивно бросив взгляд на мои исцарапанные костяшки.
Далия это тоже заметила, прежде чем я успел спрятать руки в карманы.
— Ты очень сильный для своего возраста. Даже одноклассники Барни его боятся, но ты… — Она кивнула с одобрением. — Спасибо.
— Не за что. — Я ответил, внезапно наполнившись гордостью даже больше, чем когда Ханнес расхваливал меня перед ребятами. — Может, до дома тебя проводить?
После того, как я «спас» её, я взял на себя своего рода ответственность за Далию, ну или как мне тогда казалось, и чувствовал себя обязанным продолжать её оберегать. Возможность того, что она могла мне понравиться, я отмел, как нечто крайне абсурдное.
— Было бы здорово, если тебя не затруднит.
Под изумленными взглядами моих друзей и слыша еще больше хихиканья за спиной, мы вышли со школьного двора рука об руку. Мы шли молча в течение некоторого времени, пока я наконец не решился задать вопрос, который не давал мне покоя со вчерашнего дня.