Я не планировал, по правде говоря, ничего такого говорить, но, снова увидев её хорошенькое личико, снова держа её в своих руках, это вдруг показалось самым естественным выбором. Далия испуганно на меня посмотрела и поднесла руку ко рту. Другая её рука, которую я все еще сжимал в своей, вдруг резко похолодела и слегка задрожала.
— Ох, Эрнст… Ты же это не серьезно?
— Конечно, серьезно!
— Но… Мы же еще совсем дети… Мы еще слишком молоды, чтобы жениться… Мы еще в школу ходим!
— Я знаю, знаю! — Я рассмеялся над её испуганным выражением лица. — Я же не говорю, что мы сейчас поженимся, но через два года, когда мне исполнится восемнадцать. Мы и школу к тому времени закончим.
— Закончим, и только. А жить мы где будем? И на что? Мы не можем позволить себе заводить семью, особенно сейчас… Времена очень тяжелые… Куда нас возьмут работать, с одним только школьным образованием? Только разве на какой-нибудь завод? Но там платят гроши… Мы же с голоду умрем…
— Тебе не придется работать, — самоуверенно заявил я. — Я буду работать в ночную смену, а днем ходить в университет, чтобы потом получить хорошую работу. Сначала будет тяжело конечно, но мы справимся. Я же смог прокормить семью все это время, так уж о тебе одной я как-нибудь позабочусь.
Я улыбнулся и подмигнул ей, но Далия только села устало на кровать и вздохнула.
— Ну а с детьми что?
— А что с ними? Их тоже прокормим. В крайнем случае, родители сначала помогут.
— Твой отец никогда этого не позволит, — Далия наконец озвучила единственную тему, которую мы никогда не обсуждали. — Он никогда не согласится принять еврейку в семью. Он и слушать даже не станет, выставит тебя, и все.
— Это он сейчас так говорит, — я махнул рукой на её предостережения. — Они все сначала так говорят, а потом видят впервые своих внуков, и дела им больше нет, кто там их мать.
Но Далию это похоже не убедило. Я сел с ней рядом. Мне совершенно не нравилось, какой серьезной она сейчас была.
— О, я думаю, ему очень даже будет до этого дело. — Она пристально на меня посмотрела. — Наши дети будут иудеями, по закону рождения. Согласно Торе, мать еврейка — ребенок еврей, если ты помнишь. Об этом ты подумал? Очень сильно сомневаюсь, что он захочет их признать.
— Можем их крестить, и они будут христианами. — Я пожал плечами.
Эта проблема, если честно, меня волновала меньше всего, потому как я все больше думал о наших денежных трудностях. Религия была на самом заднем плане в моем уме; однако у Далии на этот счёт похоже было совсем иное мнение.
— Я не позволю крестить своих детей! — она резко возразила с несвойственным ей возмущением. — Я не хочу, чтобы они были христианами! Я иудейка, и дети мои буду воспитываться в иудаизме!
— А тебе не кажется, что в нынешнем положении дел им же будет лучше, если они будут расти христианами? — я начал осторожно рассуждать. — Со всеми-то нынешними настроениями… Это будет гарантией их безопасного будущего, разве ты не согласна?
— Нет, Эрнст, не согласна. Евреи всегда были гонимым народом, с испокон веков. Если бы мы переходили в христианство каждый раз, как на нас начинали гонения, евреев бы и вовсе не осталось. Мы гордимся тем, кто мы такие, и более чем готовы встретить все то, что судьба решит бросить на нашем пути. Но мы никогда не отвергнем нашего Бога. Мы были первыми, кто признал Его, и мы не откажемся от Него сейчас, даже при всей ненависти, направленной против нас.
— Я тоже люблю своего Бога, но я готов забыть о своей религии и взять в жены девушку другой веры. Почему же ты не можешь сделать для меня того же?
— Значит, не достаточно ты Его любишь.
— Очень даже люблю, но тебя всё равно люблю больше. — Меня уже начинало злить то, что мне приходилось почти что умолять её выйти за меня замуж, когда все, чего я от нее ждал, было просто сказать «да» и поцеловать меня. — Я готов пойти против собственного отца, может, даже лишиться дома, быть изгнанным из церкви, и все только, чтобы жениться на тебе в простой гражданской церемонии. Я готов пожертвовать всем, что люблю, ради тебя. Все, что я прошу взамен, это чтобы ты сделала то же. К чёрту религию, если она нас только разделяет, давай станем атеистами и будем растить детей атеистами, если уж на то пошло, мне дела не будет, если только мы будем вместе…
Далия сидела слишком уж тихо. Я уже знал её ответ, когда она высвободила свою руку из моей и сцепила их на коленях.