Некоторые из наших товарищей чуть на пол не повалились от хохота, а я проговорил сквозь смех, вытирая слезящиеся глаза:
— Бруно, вот за это тебя точно пристрелят, если кто услышит!
— Вычеркните, вычеркните это из протокола! — Он быстро замахал руками, делая преувеличено огромные глаза и все ещё не в силах сдержать хохот. — Ваша Честь, я ничего подобного не говорил! Никто ничего не слышал, верно?
После того, как напряжение в комнате немного спало благодаря нашей небольшой разрядке, лица вокруг снова стали серьёзными.
— Группа прикрытия готова? — спросил Бруно.
— Готова и ожидает дальнейших указаний, — последовал немедленный ответ.
— Они понимают, что в случае, если мы провалимся, они почти наверняка погибнут, не так ли? — обратился я к эсэсовцу, ответственному за отбор людей в группу прикрытия.
— Они более чем готовы отдать свои жизни за будущее Австрии и рейха.
Я кивнул.
— Значит, все решено относительно даты, места и времени. Это было наше последнее собрание. Да поможет нам Бог. Sieg Heil!
— Sieg Heil!
— Sieg Heil!
Мы обменялись рукопожатиями, отсалютовали друг другу и покинули конспиративную квартиру, предоставленную нам нашими венскими товарищами. Все разошлись в разные стороны, только Бруно и я направились вместе в маленькую гостиницу, где мы сняли номер днём раньше.
В течение пары минут мы молча сидели на кроватях, разделённых маленьким прикроватным столиком с дешевой лампой посередине, и по очереди отпивали из фляжки, которую я предусмотрительно захватил с собой из Линца.
— Боишься? — Бруно первый нарушил молчание, сморщившись от очередного глотка виски.
Я взял фляжку из его протянутой руки.
— Нет. Волнуюсь, но и это — приятное волнение, — ответил я с ухмылкой.
— Обратного пути уже нет.
— Я знаю.
— Гиммлер нас не прикроет, если что пойдёт не так, верно ведь?
— Он не станет вмешиваться в любом случае. — Признался я в том, что должен был держать секретом ото всех, и даже от Бруно. Рейхсфюрер дал мне ясно понять: он предоставлял мне полную свободу действий в попытке государственного переворота, но в то же время перекладывал всю ответственность полностью на мои плечи, сказав примерно следующее: «Делайте, что хотите, только пария об этом ничего не будет знать». Это была крайне удобная позиция. — Даже если Доллфусс и согласится подписать наши требования о снятии с себя полномочий канцлера, Гиммлер все равно скажет, что это была инициатива Австрии, о которой в рейхе были ни сном ни духом.
— Так получается, что мы сами по себе.
— Так и есть.
Бруно кивнул несколько раз и затем взглянул на меня вопросительно.
— Тебе совсем не страшно, Эрнст?
— Нет. Он и так уже всё у меня отнял. Моя жизнь на данный момент абсолютно ничего не стоит. Мне нечего терять.
— У тебя дома осталась беременная жена, — напомнил Бруно.
Лизель объявила о событии всего неделю назад, но, по правде говоря, хоть я и изобразил радость от её слов, сама новость только добавила мне головной боли. Мы жили у её родителей, у меня не было ни работы, ни денег, ни будущего. Ребёнок сейчас был не самой лучшей идеей. С каким-то равнодушным интересом я отметил тот факт, что я не вспомнил об этом ни разу с тех пор, как покинул Линц. Ещё больше меня удивило то, что и сейчас мне не было до этого совершенно никакого дела.
— Ну что ж, в таком случае, если я умру, будет кому продолжить мой род, — беззаботно отозвался я, скинул обувь, бросил пиджак на изголовье кровати и упал прямо поверх покрывал. Меня не особенно волновало состояние моего гардероба: завтра мы должны были атаковать в полном черном обмундировании СС, которое сейчас было аккуратно сложено и спрятано в маленьком чемодане под кроватью. — Давай спать, Бруно. У нас завтра большой день.
Следующим вечером мы встретились с нашей командой недалеко от канцелярии. Мы вышли из машин, предоставленных нашими венскими товарищами, закурили, сверили часы и проверили оружие.
— Готовы? — обратился я к эсэсовцам, что должны были позаботиться о внешней охране.
— Так точно.
— Тогда не будем терять времени, — скомандовал я.
Мы разошлись обратно по машинам и вскоре подъехали прямо к входу канцелярии. Сама идея государственного переворота была настолько неслыханной, что охрана, стоящая на страже у входа, даже среагировать не успела, когда одетые сплошь в чёрное СС вдруг сунули автоматы им под нос и приказали зайти внутрь. Мы быстро проследовали за ведущей группой, и я сразу же махнул замыкающей группе, чтобы перекрыли все двери. В конце рабочего дня, когда половина личного состава канцелярии уже разошлась по домам, загнать оставшихся служащих в один большой зал для совещаний оказалось плёвым делом. Я пихнул Бруно локтем, смеясь над тем, с какой лёгкостью мы взяли всю канцелярию под контроль без единого выстрела менее чем за пять минут. Но это было самой простой частью плана; ведущая группа уже махала нам сверху, сигналя, что им удалось загнать Доллфусса в угол его же кабинета.