— Эрнст! Ты что такое делаешь, сбегая вот так от своей бедной жены? — Он хлопнул меня по плечу и крепко ухватил меня за локоть, заставляя подняться. Однако, даже когда я уже стоял, его пальцы не ослабили своей хватки. — Хорошо, что я зашёл проверить как ты, как и обещал, и нашёл её всю в расстроенных чувствах и не знающую даже, что и думать. Ты что, нельзя так поступать с женщиной в её положении, это же просто безответственно. Пойдём, выйдем на улицу, она ждёт тебя в моей машине.
Нутром предчувствуя что-то зловещее при виде окруживших меня лишенных всяких эмоций лиц, я попытался вытянуть руку из цепких пальцев Бруно.
— Я ещё не закончил говорить с отцом Вильгельмом. Отвези её домой, пожалуйста, а я приеду так скоро, что она и не заметит.
— Эрнст, пойдём выйдем, — настаивал он все с той же нехорошей улыбкой, сжимая мой локоть ещё сильнее.
— Бруно…
— Всего на секунду. Просто покажешь ей своё лицо, чтобы она не волновалась, бедняжка. А потом иди себе назад к своему святому отцу. — Бруно улыбнулся священнику, который так и сидел на том же месте, окружённый безмолвными эсэсовцами. Отец Вильгельм оглядел их с его обычным спокойствием и приятием, затем повернул голову в мою сторону, грустно улыбнулся и медленно поднял руку, чтобы осенить меня знаком креста.
— Запомни, что я тебе сказал, Эрнст. И да поможет тебе Бог, сынок.
— Не время прощаться, — весело сказал Бруно с ухмылкой, не покидающей его лица. — Он вернётся всего через минуту.
Я ободряюще кивнул отцу Вильгельму и позволил Бруно вывести меня из церкви, двери в которую с громким ударом закрыл один из эсэсовцев, проследовавших за нами до выхода. Я тут же обернулся, взглянул на ухмыляющегося Бруно, а затем на машину, припаркованную у ступеней. Я и отсюда видел, что она была пуста.
— Бруно, что происходит? Где моя жена?
— Дома, ждёт тебя, — ответил он, как будто объясняя очевидное.
Я снова посмотрел на закрытые двери и невольно задержал дыхание, ища ответ на лице друга. Или я ошибался и в этом тоже, наивно полагая, что наша дружба была превыше его верности режиму и фюреру?
— Эрнст, ну о чем ты думал? — он начал журить меня как нашалившего ребёнка, хоть я и был его командиром. Хотя, сейчас может уже и не был. В тот момент и я, и отец Вильгельм, запертый внутри, были во власти Бруно и его людей. Бруно знал, что я всё рассказал священнику, я видел это в его глазах.
— Что ты собираешься с ним сделать? — я прошептал чуть слышно.
— Эрнст, ты же не можешь бегать по всему городу, всем подряд рассказывая, чем мы занимались в Вене. Священник? Да что на тебя такое нашло? Может, хотя, это и моя вина. Я видел, что ты был сам не свой этим утром, и всё равно отпустил тебя одного домой. Слава Богу, я вовремя зашёл к Элизабет, и она сказала мне, куда ты пошёл. Подумать страшно, что бы случилось, реши я остаться дома этим вечером. Да ты бы уже к утру в тюрьме был! А ещё через день — на виселице.
— Бруно, прошу тебя… Он никому не скажет… Он всего лишь беззащитный старик, и только… Я его знал всю свою жизнь…
— Мне жаль, Эрнст. У меня приказ. Я должен защищать тебя любыми средствами и заботиться о твоей безопасности. Ты слишком важен для австрийских СС, чтобы вот так испытывать судьбу. Надо было раньше думать.
Двери наконец открылись, и четверо человек вышли на улицу и встали рядом с нами, все такие же молчаливые и неподвижные, как прежде. Я попытался заглянуть внутрь церкви сквозь их сомкнутые плечи, но не увидел ровным счётом ничего.
— Ты же не будешь больше совершать таких глупых ошибок, правда ведь, Эрнст? — спросил Бруно совсем другим тоном, прежде чем привычная ухмылка снова дернула уголок его рта. — Мы же не можем бегать за тобой по всему городу, подчищая твои хвосты?
— Нет, — отозвался я, ища ступеньку ногой и пятясь подальше от них. — Я иду домой. Я завтра буду в порядке, я обещаю. Я просто слишком много выпил.
— Я так и подумал. — Бруно вместе с четырьмя парами глаз следили за каждым моим шагом не мигая. — Говорил я тебе, не пей на голодный желудок. Но ты же никогда не слушаешь.
Каким-то образом я сумел спуститься до нижней ступени ни разу не оступившись и не поворачиваясь к ним спиной.
— Прощай, Бруно.
— Прощайте, штурмхауптфюрер! — он весело мне отсалютовал. — Скоро увидимся.
«Уверен, что увидимся», — подумал я, отворачиваясь и в ледяном страхе едва не срываясь на бег. Кошмар, окутавший меня день назад, похоже, никогда не закончится. Знал бы я тогда, что это было всего лишь предвестником настоящего кошмара, в который вся моя жизнь скоро превратится в самое ближайшее время.